Только тёмные сердца

— Да, папа. Я помню, какое сегодня число и какой год.

— Ты странно выглядишь, с тобой все в порядке?

Нет, со мной не все в порядке. Все, что я столько времени держал в себе, начинает выползать наружу. Порой я себя не узнаю. Иногда я становлюсь слишком злым, иногда безразличным. И оба эти состояния пугают меня. Со дна бутылки я поднимаюсь на вершину, а затем засыпаю. Я не хочу ничего чувствовать. Но чувствую.

— Нет, — отвечаю я на отцовский вопрос. — Не в порядке. И никогда не был. — Я начинаю расхаживать по комнате. А отец смотрит на меня в изумлении, замерев на месте. — Все дело в том, что застряло у меня в голове. Возможно, это то, что я узнал, что я не твой родной сын, что даже не родной сын своей любимой матери. Или то, что человек, которого я считал отцом и который показывал мне эту самую отцовскую любовь, взял и трахнул девушку, которую я так сильно любил. А быть может и то, что девушка, которую я обожал, взяла и запрыгнула на член моего отца. Или то, что моя горячо любимая мама когда-то родила маленькую девочку и бросила ее, испугавшись.

Когда я произношу последние слова, позади меня раздается испуганный возглас. Обернувшись, я вижу маму, стоящую посреди холла и с ужасом, смотрящую на меня.

— Джорел… — едва произносит она. — Как ты… как…

— Я знаю это давно, — отвечаю на незаданный вопрос. Я снова поворачиваюсь к отцу. — Почему ты ненавидишь Эшли? Потому что она родила от черного?

Еще чуть-чуть и отец на меня накинется. Его лицо багровеет на глазах.

— Ты долбаный наркоман. — Он делает шаг ко мне. — Тебе нужно лечиться.

Фальшивый смех слетает с моих губ.

— Наркоман? То есть видеть всю правду, значит быть «долбаным наркоманом»?

Мама позади меня тихо всхлипывает, и мне становится ее жаль. Я ничего ей не расскажу о Молли. Отец возненавидит их обеих. А возможно, и мама ничего не желает знать. Я даже не буду это выяснять.

Знаете…мне плевать. Пусть сами разбираются с этим.

— Я оставляю вас с этим. Но я устал от фальшивых улыбок. Я ухожу.

— Джорел, — окликает меня мама, и я останавливаюсь у двери.

Развернувшись, я беру ее руки в свои.

— Ты все равно останешься моей мамой. Навсегда.

По ее лицу текут слезы. Указательным пальцем она проводит по своему имени, выбитому у меня на костяшках пальцев — Мари.

— Возвращайся, я все тебе объясню, — просит она. — И, Джорел, тебе нужна помощь.

Но я лишь мотаю головой.

— Нет, не сто́ит.

— Не смей уходить! — кричит мне вслед отец, который приходит в себя после брошенных мною грубых слов прямо ему в лицо.

Но я продолжаю идти, затолкнув в уши наушники.

* * *

Маленькое и уютное кафе в мини-городке The Grove. Я сижу у самого окна и смотрю на пешеходную зону, по которой снуют толпы людей с набитыми пакетами подарков. Через пару дней Рождество, поэтому торговый центр бурлит энергией и духом Рождества. Из музыкального фонтана звучит музыка, которую я не слышу.

В моих ушах тихо играет «Believe». Под эти строчки я пишу свои, небрежно черкая в крошечном кожаном блокноте. На столике стоят пустые чашки, рядом моя любимая изрядно потрепанная кепка «Стартер».

Кто-то садится напротив, и я поднимаю голову.

Прошло всего три месяца, но Молли сильно изменилась. Ее волосы волнами рассыпаны по плечам, в карих глазах, обрамленных густыми черными ресницами, больше не горит прежняя уверенность и дерзость, оны полны горечи. Эта девушка — одна из немногих, кто выглядит сногсшибательно без единого грамма косметики и красивых вещей. На ней кожаная куртка, несмотря на двадцати двухградусную погоду.

— Привет, — читаю я по губам.

Вынув наушники из ушей, я убираю в карман телефон и блокнот.

— Привет.

— Ты долго ждешь? Извини, я задержалась.

— Все хорошо, — улыбаюсь ей. — Я выпил всего три чашки шоколада.

— Шоколада? — Она смотрит на столик и хмыкает. — Закажешь мне?

Мы не говорим много. Просто обмениваемся фразами и молчим, как часто бывает между нами. Она рассказывает о своих планах, я о своих, которых вообще-то нет.

Так проходит примерно час. Сегодня я еще обещал забежать к Тайлеру, поэтому быстро смотрю на часы.

— Ты куда-то торопишься? — интересуется Молли.

— Обещал Тайлеру заскочить в клуб. Он давно меня не видел. Поедешь со мной?

Молли неуверенно кивает.

* * *

Я останавливаю машину на парковке и отстегиваю ремень.

— Я подожду тебя здесь, — говорит Молли.

— Ты уверена?

— Да.

— Хорошо, я недолго.

В «Гравитации» все по-прежнему. Я не был здесь с того самого дня, как мы выкуривали Мятежников. Днем здесь открыт лишь второй зал с живой музыкой. В первом зале я вижу Тайлера, сидящего возле диджейской кабинки. Он замечает меня и соскакивает с высокого табурета.

— Майки, сукин ты сын, где тебя носило?

Мы ударяемся кулаками и обнимаем друг дуга за плечи.

— Так, был занят.

— Эта рождественская суета доконает меня, — жалуется Тай. — Ты как, будешь зажигать здесь с нами?

— Посмотрим, — пожимаю плечами. — Скорее всего, да.

— Эй, ты обязан просто, — он тычет в меня пальцем.

Я тычу его кулаком в плечо.

— Как вообще идут дела? Как с Найлсом?

Тайлер издает что-то похожее на «пфф».

— Он только недавно прекратил ныть о том случае. Все чего-то боялся.

Я фыркаю.

— А Альварес?