Только тёмные сердца

Как же я многого не понимала. Она заменила нам мать всем. У этой женщины был один-единственный родной сын, наш Спайк, но она поровну делила на всех свою безграничную любовь. А я страдала от того, что моя родная мать живет в особняке.

Сейчас я даже не думаю об этом. Даже когда звоню или вижу Джорела. Он больше не ассоциируется у меня с историей моего происхождения. Он просто часть моей жизни, неотъемлемая часть. Потому что нас объединила общая боль и одиночество. Похожие чувства, но по разным причинам.

Проглотив пару кусочков домашнего яблочного пирога, я надеваю ботинки и куртку.

— Может, сегодня останешься дома? — просит Ниэйша, глядя, как я одеваюсь у двери. — Скоро приедут твой отец и ребята, будем играть в юкер, смотреть викторину.

— Я не задержусь, — обещаю я.

— Ведь сегодня Рождество, — делает последнюю попытку Ниэйша.

Я уже открываю дверь.

— Вот именно.

* * *

Ту домашнюю атмосферу и уют, которые мне дарят все члены банды, не сравнятся с тем, что я чувствую, проходя по этим улицам. Я не могу это объяснить им. Я просто иду и иду. Читаю надписи, которые оставляют на стенах здания подростки.

Улицы — единственное наше убежище, улицы нас кормят. Потому что никакая там работа нас не прокормит. Улицы дают жизнь.

Сент-Луис.

Читаю цитаты членов банд и иду в единственном направлении. Сегодня я должна поздравить Алроя с Рождеством. Ведь когда родится ребенок, я больше не смогу приходить к нему, так как буду очень далеко от его могилы и этих улиц. ЭПИЛОГ

ДЖОРЕЛ

Шесть месяцев спустя…

Сложно понять, на кого похож маленький сморщенный комочек, вылезший из утробы матери всего пару часов назад. Думаю, это вообще невозможно.

Мы с Эшли стоим в палате Молли и смотрим на мальчика, которого она родила. Темный пушок покрывает его головку. Кожа темнее, чем у Молли.

— Прекрасный малыш, — лопочет Эшли, не сводя глаз с ребенка.

Мы довольно долго добирались до Комптона. Но я поехал сразу же, как только мне написала Молли и сообщила, что у нее схватки. Я попросил Эшли поехать со мной, она не хотела, но все же сдалась.

— Спасибо, — говорит Молли. У нее измотанный вид, но она впервые за все это время выглядит счастливой.

Они с Эшли смотрят друг на друга несколько секунд.

— Я подожду тебя в машине, — говорит Эшли, обращаясь ко мне и прежде чем выйти, снова смотрит на Молли. — Удачи тебе.

— И тебе, — отвечает Молли.

Мы не говорим об этом, когда дверь за Эшли закрывается. Да и о чем здесь говорить? Мы уже давно поняли, что нас объединяет вовсе не та давняя история наших родителей. Мы оставили это и продолжили жить дальше. Ведь все мы хотим будущего, но для этого нужно оставить в покое прошлое. Молли потеряла Алроя, но выстояла. Ее боль стала и моей, потому что Алрой был ее сердцем. Он не был мне другом, но это и не имеет значения. В моей груди тоже образовалась очередная дыра, когда его застрелили.

Я сажусь на край высокой больничной кровати.

— Когда ты уезжаешь?

Молли снова и снова смотрит на заснувшего ребенка в специальной кроватке рядом.

— Примерно через три-четыре недели.

— Мичиган?

Она кивает.

— Я буду звонить и сообщать новости.

Теперь киваю я.

— Ты ведь не останешься одна с ребенком?

Молли грустно улыбается. Темные тени под глазами заметны на ее карамельной коже.

— Джон-Вуд, черт, то есть отец едет со мной. Он-то и нашел нам там жилье. Все будет хорошо.

— Да, — соглашаюсь я. — Видишь, у тебя все равно будет семья. Маленькая, но семья.

По лицу Молли проскальзывает тень, но она быстро берет себя в руки.

— Ты прав. — Она тянет ко мне руку. — Спасибо за все, Джорел.

— Эй, мы не прощаемся. — Я игриво щиплю ее за нос, и она смеется. — Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, слышишь?

— Я это знаю, — тихо отвечает она.

Выйдя из больницы, я сразу же подкуриваю сигарету. Эшли терпеливо ждет в машине. Мы приехали на ее «седане», и она не разрешает мне курить в салоне. Я стучу в стекло, чтобы она открыла окно.

— Езжай домой, Эшли, — говорю я, как только стекло опускается.

— Ты остаешься? — удивленно спрашивает она.

— Нет, я просто пройдусь. — Засовываю руки в карманы джинсов. — Подумаю, развеюсь.

— Но как ты доберешься до дома?

Я одариваю сестру скептическим взглядом.

— Для этого существует общественный транспорт.

— Но… — Эшли все еще пытается понять. — Здесь не опасно?

— Все нормально. Здесь нет, — убеждаю ее я. — Я недолго, поезжай.

— Ну ладно. Уверен?

— Езжай уже.

Сестра заводит мотор, но не спешит ехать.

— Джорел, — зовет она.

— Что?

— Ты не приедешь повидать маму?

Маму я не видел пару месяцев. Я звоню ей иногда и просто молчу или болтаю ни о чем. Когда она пытается поднять темы, которые я буквально вывалил на отца перед Рождеством, то я придумываю отговорку и отключаюсь.

Я не готов говорить с ней об этом. И вернуться в дом родителей, я пока тоже не готов.

— Не сегодня.

Эшли уезжает, а я медленно выхожу из-за ворот больницы.

На фоне — Tsuki Sayu Yoru — Fu rin Ka zan (License)