Только ты

– Да ничего я не хочу! И никуда я с тобой не пойду! Что ты ко мне прицепился! Хотел поговорить – поговорили! Хотел извиниться – пожалуйста! Я принимаю твои извинения! А теперь катись отсюда!

– Ты меня совсем не вспоминала?

Он спросил это так искательно, что у нее на мгновение сбилось дыхание. Сказать ему, что два года в себя не могла прийти? Плакала по ночам в подушку, ходила как потерянная и видела его в городе так же отчетливо, как сейчас увидела Тима? А спасало ее только то, что она работала, работала и еще раз работала. Вот только много чести, говорить такое всяким говнюкам! Что она еще долго ждала… нет, не того, что бывший возлюбленный появится и они возобновят свои отношения – этого она категорически не желала; он был отрезан раз и навсегда, вырван с кровью, с куском жизни… Но она всей душой вожделела этих самых его извинений! Которые недавно выслушала. Да, она получила все: что он ошибся, что ужасно жалел, что страдал и думал о ней эти годы, и не мог найти ей замену, как ни искал. Она сидела напротив, слушала, смотрела на его покаянное красивое лицо… совсем чужое лицо теперь. И ей не захотелось, как прежде, взять его за руку, поймать улыбку, посмотреть глаза в глаза… потому что с ней ничего не случилось! Ничего не дрогнуло внутри ни от его слов, ни от него самого. Сердце не забилось чаще, ее не бросало ни в жар, ни в холод, как бывало раньше при одной мысли о нем. Она выбросила его из своего сердца навсегда, но она его не простила. Хотя она и уверяла, что все забыто, но… То, что он хотел сделать тогда с ней, – и то, что он успел сделать, – все это было одинаково мерзко. Отвратительно. Унизительно. И очень больно. И это не исправить никакими запоздалыми извинениями, букетами и пошлыми открытками… Однако она все еще подсознательно желала, чтобы он перед ней извинялся. Снова и снова. Признавал себя виноватым в том, что разбил ей сердце. Это хоть как-то должно было компенсировать те проклятых два года, когда она вздрагивала при каждом телефонном звонке, ловила звук шагов на лестнице, страстно желая, чтобы он осознал, что наделал… что потерял. Она жаждала уже не его любви, а покаяния, чтобы он говорил и говорил ей, как был перед ней виноват. И сожалеет о том, что сделал.

Сначала она так ярко представляла себе это их свидание, что просто видела все воочию. Но время текло, унося с собой мельчайшие частички ее боли… затягивая раны… а потом внезапно она поняла, что его больше нет в ее жизни. Его образ уже не витает рядом. Не стоит у ее дома. Не идет рядом с ней по улице. Он наконец ушел из ее существования и закрыл за собой дверь. И вот тогда она вздохнула с облегчением. И снова ощутила себя свободной. Время вымыло воспоминания о бывшем возлюбленном, как мертвого моллюска из раковины. Сердце ее вновь стало незанятым… и пустым. Однако природа не терпит пустоты. И теперь у нее есть Тим… хотя, наверное, правильнее будет сказать, что Тим у нее был. И вся эта отвратительная история с ними обоими случилась как раз по вине этого человека, который сейчас чего-то от нее ждет… Он явился спусковым механизмом, катализатором… это из-за него она стала такой, как сейчас: недоверчивой, даже черствой… Это из-за него потерялось то самое, первое кольцо Тима, о котором она и сейчас ужасно сожалеет… и смялось, пропало их с Тимом колечко из шоколадной фольги – как будто это Лешка прошелся по нему ботинком… Это Мищенко растоптал и убил в ней и детскую доверчивость, и какую-то необыкновенную легкость, которой она отличалась раньше. Господи, да зачем он снова явился?! Так хорошо было все забыть… и у нее все наладилось… и, может быть, она нашла бы общий язык с родными Тима, если бы… если бы… Если бы он, как злой гений, как живое напоминание о совершенной ею когда-то ошибке, не появился снова и не всколыхнул прошлое, как мутное болото!

– Что-то у тебя появилось слишком много свободного времени, – холодно заметила она. – Ты что, сегодня зачет не сдаешь? Не готовишься?

– А я уже сдал… еще утром… автоматом, – он растерялся. – А теперь весь день свободен… вот и решил к тебе заскочить. Тут же рядом!

– Значит, отбоярился – небось еще и не автоматом, а просто барашка в бумажке сунул, и теперь желаешь бесплатных развлечений?

Он покраснел как рак, и Катя поняла, что попала не в бровь, а в глаз. Что Мищенко в лом было зубрить и сдавать какой-то идиотский зачет, который ему сто лет сдался, и он просто-напросто купил его незадорого.

– У тебя что, кроме меня, в нашем городе больше интимных знакомых нет? – ядовито поинтересовалась она и добавила: – Помнится, раньше ты был нарасхват!

– Кать, ну зачем ты так…

– Как?

– Грубо. Тебе не идет. Ты такая красивая… женственная…

– Леша, я вообще-то на работе! А ты спихнул зачет леваком и гуляешь туда-сюда от нечего делать! А у нас сейчас полный завал! И мне некогда выслушивать всю эту ахинею!

– Кать, правда, что в городе маньяк объявился? – вдруг прямо спросил он.

Она даже поперхнулась:

– Откуда ты знаешь?