Только ты и я

Правда, без поддержки родителей, которые платили за ее жилье, а отец то и дело подкидывал денег младшей дочке, она бы не справилась. А как хотелось полной независимости…

Когда-нибудь она вернется в колледж… Мишель могла, в принципе, сделать это в любое время, она была одной из лучших студенток. И она вовсе не боялась видеть сочувственные лица соучеников и слушать сочувственные вздохи – ведь это она бросила его, а не он ее! Но насколько легче было переживать душевную драму в новом коллективе, где никому не известны подробности ее личной жизни…

Вот и кончается предыдущая сцена. Ее выход!

– Что же сделал мой муж такого, чтобы сбежать от правосудия? – произнесла она свою первую реплику, вкладывая в нее недоумение, обиду и страх.

– Не «мой муж», а «он», – недовольно поправил ее Стивен. – Мы договорились, что оригинальный текст не трогаем, а только вставляем злободневные реплики. Еще раз сначала, куколка.

Когда после репетиции Мишель вернулась в раздевалку, Дженет сказала:

– Совсем забыла! У тебя объявился поклонник, он приходил и спрашивал о тебе – адрес, телефон, все такое.

Перед глазами Мишель моментально возникло лицо ее нового знакомого – загорелое и мужественное, с мягким взглядом черных глаз под густыми темными ресницами. Но, впрочем, телефон она сама ему дала.

– Какой он из себя? – полюбопытствовала она.

– Честно скажу – внешность незавидная. Дядька старый, уже лет сорок, бледный какой-то, в черном допотопном пальто. Я сказала, что мы не даем адресов и что ты придешь через час. Но он, видать, не дождался. Наверное, геморрой у него разыгрался.

Мишель весело рассмеялась. Впрочем, задуматься о таинственном поклоннике у нее не осталось времени – зазвонил мобильник. Она прижала трубку к уху и услышала знакомый голос:

– Мишель? Это Руди. Ты уже освободилась?

– Да, только что. Ты не передумал?

– Передумал? Конечно нет!

– Просто я подумала, вдруг у тебя появились более важные дела…

– Никаких дел. Может быть, это ты передумала? – В его голосе послышалось напряжение.

– И я нет. Мое приглашение остается в силе, – засмеялась Мишель. – Я сейчас еду домой переодеться, а в десять мы встречаемся у галереи Тейт. Только не опаздывай, а то жутко холодно.

– Есть не опаздывать, – произнес Руди.

Ну так и есть – он вернулся из Ирака. В какой-то момент Мишель вообразила даже, романтики ради, что он сидел в тюрьме, но нет, разумеется, нет. Когда она говорила, как осуждает контрактников, отправившихся в Ирак добровольно, то заметила, как он словно хотел что-то возразить и потупил глаза. Мишель была почти уверена, что угадала. Она снова представила его решительное и в то же время задумчивое лицо, сильные изящные пальцы… Наверняка с ним произошло что-то необыкновенное. Не похож он на человека, жаждущего острых ощущений и денег. Ничего, он еще все ей расскажет.

Мишель почувствовала вдруг необычайное воодушевление и прилив сил. Как ей повезло, что она встретила этого Руди, – без него идти на вечеринку к Винсу и Люси, отмечавшим годовщину своей свадьбы, было бы тягостно, как ни старалась она внушить себе, что ей все нипочем. Теперь она придет не одна, а это большая разница. У нее и раньше не было недостатка в кавалерах, но притащить к Люси парня, до которого ей совсем нет дела, было бы нечестно. И Мишель приходила на все вечеринки (Люси всегда ее настойчиво звала) в гордом одиночестве и была всегда самой веселой и жизнерадостной.

Но теперь… Ей в самом деле захотелось еще раз увидеть нового знакомого, в котором было что-то завораживающе загадочное.

Квартирка на Элбани-роуд в районе Уолворт, которую Мишель снимала, учась в колледже вместе с подругой Агнесс Боум, теперь принадлежала ей одной – подруга уже полгода как перебралась к своему бойфренду. Мишель вполне ладила с Агнесс, хотя та и была ужасной неряхой, но иметь всю квартиру в своем распоряжении, конечно, было гораздо приятнее.

Вся коротенькая Элбани-роуд состояла из ряда примыкавших друг к другу красных кирпичных шестиэтажных домов с небольшими квартирами. Здесь жили в основном молодые семьи и одинокие представители среднего класса. Недостатком можно было считать то, что прямо под окнами тянулась выходящая здесь на поверхность линия метрополитена, и поезда грохотали с раннего утра до поздней ночи. Впрочем, Мишель уже почти перестала их замечать. Улица заканчивалась тупиком, она упиралась в бетонную стену, ограждавшую рельсы. Если пройти вдоль стены и миновать маленький сквер, можно было выйти на оживленную в любое время суток Хайборо-стрит, где Мишель садилась на автобус или ныряла в метро.

Квартира была не из самых дешевых, и, если бы не щедрость отца, Мишель не смогла бы тут жить. Но он неизменно оплачивал ее жилье и то и дело подкидывал денег на всякие расходы. Одно время, чтобы отвлечься от грустных дум, Мишель накупила себе всяких нарядов. И теперь она в затруднении стояла перед зеркальным шкафом, не зная, что выбрать.