Только ты можешь спасти человечество

Несмотря на обилие тренажеров в спальне (которыми очень заинтересовалась бы полиция, займись она всерьез недавней кражей в спортивном центре), Бигмак был не в лучшей форме. Такой уж он уродился. Джонни догнал его у поворота.

– Кому… сказано… отвали!.. Нечего… тут… – пропыхтел Бигмак. Они бежали к далеким огням.

– Похоже, разбились.

– Шустрый хорошо водит!

– В смысле, хорошо умеет давить на газ?

Впереди, у светофора, собралась небольшая толпа. Бегущих ребят обогнала вторая «Скорая». Она резко затормозила, толпа расступилась, и Джонни мельком увидел… нет, не машину – скорее то, что может остаться от машины, попытайся она протаранить бетономешалку. Причем именно бетономешалку, тут сомнений быть не могло – она лежала на боку на тротуаре, и ее груз стремительно превращался в самый большой в мире кирпич.

Издалека приближалась пожарная сирена.

Джонни схватил Бигмака за рукав и потащил в сторону.

– Не ходи туда.

Бигмак вырвался. Полицейским наконец удалось открыть смятую дверцу.

Бигмак оцепенел.

Потом он круто развернулся, кинулся к невысокой каменной ограде сквера, и его вырвало.

Джонни подошел. Бигмака трясло от холода и ужаса.

– Я же мог там сидеть, блин горелый, слышишь…

Бигмака опять стошнило, прямо на футболочного Шварценеггера. Джонни снял куртку и накинул приятелю на трясущиеся плечи.

– …пристали как банный лист, а я ведь предупреждал, я…

– Ну да. Да, – проговорил Джонни, оглядываясь. – Знаешь что, посиди тут… вон будка… ты посиди тут, ладно? Просто посиди…

– Не уходи!

– Что? А. Ага. Ну да. Тогда пошли…

Щелк!

– Здравствуйте, с вами говорит…

– Ноу Йоу, это Джонни.

– Да?

– Твоя мама сейчас на работе?

– Нет, у нее эту неделю дневные дежурства. А что?

– Попроси ее подъехать на Уизеридж-роуд, ладно?

– Да в чем дело? У тебя такой голос, словно…

– Слушай, заткнись! Пусть приедет. Пожалуйста! Тут Бигмак!

– А что с ним?

– Ноу Йоу! Это важно! Правда важно!

– Ты что, не знаешь, как она заводится, когда я…

– Ноу-Йоу-у-у!!!

– Ну ладно. Эй, а это что, сирена?

– Мы в телефонной будке. И пусть прихватит плед или одеяло. И давайте скорее, тут жутко воняет.

– Это была сирена?

– Да.

Он повесил трубку.

Бигмака больше не рвало. Нечем было. Он просто трясся, привалившись к двери телефонной будки.

– Сейчас она приедет, – как можно бодрее сказал Джонни. – Она медсестра. Она сечет.

Тем временем «Скорая помощь» отъехала. Пожарные окружили останки машины и принялись высвобождать мотор.

Бигмак тупо наблюдал за происходящим.

– Небось обошлось, – соврал Джонни. – С ума сойти, как некоторым удается…

– Джонни.

– Что?

– Ничего не обошлось. Не могло обойтись. Там везде кровь…

– Ну…

– Брат узнает – убьет. Он сказал, если из-за меня еще раз припрутся легавые, он вышвырнет меня из окна. Если он узнает, он меня убьет.

– Не убьет. Ты ничего не сделал. Мы просто гуляли, и тебя стошнило. И все.

– Он меня убьет!

– За что? Кроме меня, никто ничего не знает, а я ничего не знаю. Честно.

Домой Джонни добрался в девятом часу. Куртку он скинул в кладовке, собираясь при случае незаметно протащить ее в дом и отчистить. А родителям, чтобы избежать расспросов, сказал правду – был у Ноу Йоу (действительно был). Дружбу с Ноу Йоу предки одобряли по соображениям расовой терпимости. Возражать против визитов Джонни к Ноу Йоу значило бы возражать против самого Ноу Йоу. Ноу Йоу был до чертиков удобен.

Так-то так, но Джонни не ужинал. Миссис Ноу Йоу напоила его горячим шоколадом, но поесть он отказался (еще подумают, что дома его не кормят!). А Бигмака – бритоголового Бигмака! – мама Ноу Йоу уложила спать.

Джонни разогрел себе в микроволновой печи нечто под названием «Настоящая заливная лазанья по-креольски». Если верить надписи на упаковке, четыре порции. Да – для гномов.

Когда он поднимался с лазаньей к себе наверх, позвонил Холодец.

– Мне только что звонил Ноу Йоу.

– Угу.

– А чего они не отвезли Бигмака в больницу?

– Кто?

Холодец замолчал, на минуту задумался, и у него вырвалось:

– Блин.

– Угу.

– Теперь начнутся расспросики-вопросики… А Бигмаку и без того несладко – брат его этот, и вообще…

– Угу.

– Ну и дела, блин.

– Ладно, Холодец, я пошел. Надо пожрать, пока все не засохло.

Он положил телефон на поднос и посмотрел на него. Надо было сделать еще что-то. Что? Что-то.

Лазанья выглядела вполне всамделишной. Как будто ее уже кто-то ел.

Капитан подняла взгляд.

Перед ней стоял почти весь экипаж. Все были заметно смущены – кроме Канонира. Тот чуть не лопался от самодовольства.

– Да? – сказала Капитан.

К ее удивлению, заговорил не Канонир. Заговорила Штурман, невысокая спокойная скрр-иии, страдающая ранним выпадением чешуи.

– Гм…

– Да? – повторила Капитан.

– Гм… Нам… это значит, всем нам… – выдавила готовая провалиться сквозь землю Штурман, – кажется, что… э-э… нынешний курс выбран… э-э… не лучшим образом. При всем нашем к вам уважении, – добавила она.

– В каком смысле? – спросила Капитан. Она видела через голову маленькой скрр-иии ухмылку Канонира. Ухмыляются скрр-иии бесподобно – их пасти просто созданы для этого.

– Нас… э-э… наш флот… по-прежнему атакуют. И последняя атака обошлась нам чрезвычайно дорого.