Только здесь

Кто-то уже несколько минут звонил в дверь, а я игнорировала звонок в надежде, что кто бы это ни был (судя по всему, пришел торговый представитель), он потеряет терпение и уберется восвояси. Но в дверь ломились уже по меньшей мере минут пять и, похоже, прекращать не собирались.

Я чувствовала слабость. У меня раскалывалась голова, а жар стал еще сильнее, чем утром. Я не хотела вылезать из постели, не хотела вставать и проделывать весь этот долгий путь вниз только ради того, чтобы открыть дверь человеку, с которым не хочу разговаривать. Тем не менее я сумела стащить себя с постели и, шлепая по ковру, спуститься вниз; я все еще была в пижаме, волосы всклокочены и завязаны в неопрятный узел, на плечи накинуто одеяло.

Открыв парадную дверь и увидев за ней Тео Локхарта, с пластиковым контейнером в руках, я подумала, что у меня горячечный бред.

– Тео? – только и смогла спросить я, моргая, словно он сейчас исчезнет прямо у меня на глазах. Но он не исчез.

Вместо этого он застенчиво улыбнулся, и у него на щеках появились ямочки.

– Привет!

В дом задувал холодный ветер, у меня побежали мурашки, но мне не было до этого никакого дела.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула я.

– Грейс пришла эсэмэска от твоей мамы, она просила ее прийти проведать тебя в обеденный перерыв, но вместо этого вызвался я, – пояснил он, а затем показал мне контейнер. – Можно войти? Я принес суп.

Я молча посторонилась, все еще как во сне. Тео прошел в дом, оттерев меня в сторону; мы соприкоснулись кожей, и я буквально подпрыгнула. Он это заметил и тихонько извинился, вручил мне контейнер, а затем стал снимать туфли, пальто и шарф.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, снова забирая у меня контейнер и проходя на кухню. Я не колебалась ни секунды и тут же последовала за ним. – У тебя все еще температура?

– Похоже, да, – ничего не соображая, ответила я.

Тео здесь, Тео здесь. Когда он был здесь в прошлый раз, его поймали мои родители, и все пошло насмарку.

В последний раз, когда я видела его в этом доме, он меня целовал.

Я почувствовала, как от этого воспоминания у меня загорелись щеки, и я попыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце. Тео окинул меня полным озабоченности взглядом, точно так же смотрела на меня мама.

– Ты горяча, – заметил он. И тут же встревожился, осознав, что сейчас произнес, и широко распахнул глаза. – Я… Я хочу сказать, ты выглядишь так, будто у тебя все еще температура, вот и все.

– Я в порядке, – только и смогла ответить я. Сердце немного успокоилось, но по-прежнему билось быстро, ударяясь о ребра. Даже несмотря на то, что на мне надета мерзкая пижама, а волосы спутаны, я была рада, что он пришел.

Тео прочистил горло.

– Ты не возражаешь, если я пойду тебе это разогрею? – он показал на контейнер.

– Конечно, не возражаю.

Направившись в кухню, Тео указал в сторону гостиной.

– Можешь подождать там. Я сейчас вернусь.

Я дошла до дивана и тут же на него свалилась, совершенно обессиленная. Закрыв глаза, я прислушивалась к тому, как грохочет посудой Тео. Вскоре последовала череда ругательств.

Тео здесь. Тео здесь.

Теперь мне ни за что не удастся расслабиться, в особенности, когда из кухни доносится весь этот шум.

– Тебе помочь?

Опять что-то загрохотало. И он снова выругался.

– Я в порядке, – сказал он секунду спустя напряженным голосом.

Прошло совсем немного времени, и он зашел в комнату. В руках нес поднос с большой тарелкой супа и несколькими ломтями хлеба.

– На, – сказал Тео, вручая мне ложку, а затем добавил:

– Ешь суп.

Он неуклюже уселся на диван рядом со мной и развернулся ко мне лицом.

Я решила его поддразнить.

– А не слишком ли много ты требуешь?

Но Тео тут же отпрянул, выглядел он озабоченным.

– Извини… Я не это хотел сказать…

– Тео, все в порядке, – сказала я. – Я просто пошутила.

– Ох, – пробормотал он и почесал шею. – Ну конечно.

Последовала неловкая полная напряжения пауза. По-прежнему уже не будет, подумала я про себя. Неожиданно на глаза навернулись слезы. Все было уже по-другому. Могло ли быть иначе? Мне следовало бы понять, что, как прежде, уже ничего никогда не будет, прошло слишком много времени – несколько месяцев. Наши отношения кардинально изменились. Но они с самого начала казались странными, поэтому мне только и оставалось надеяться, что наши новые отношения будут ничуть не хуже, чем раньше.

Пытаясь разрядить обстановку, я оторвала корочку хлеба и обмакнула ее в тарелку с супом, а затем бездумно отправила в рот. И тут неожиданно вернулись воспоминания о том, как Тео сжег тост, и мне стало очень жаль.

Тео перевел на меня полный нетерпения взгляд.

– Ну как? – уверенно спросил он, ожидая, что я похвалю суп.

– Вкусно, – честно сказала я.

Он широко улыбнулся, наблюдая за тем, как я взяла еще хлеба и обмакнула его в тарелку.

– Я весь в маму, Розалин.

Розалин. Он назвал меня Розалин. Мое сердце пропустило удар.

– Ммм. А когда ты жил здесь, не ты ли сжег мой тост?

Вспомнив об этом, Тео рассмеялся. Он склонил голову набок и закрыл глаза.

– Я много практиковался.