Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

13–15. «Очищать сердце, омывать в невинности руки, подвергать себя ранам и обличениям» — значит зорко следить не только за своими поступками, но и за чистотою своих помыслов. Такая заботливость о духовной опрятности требует постоянного и сильного ограничения своих греховных порывов, что причиняет боль. Факты же благоденствия нечестивых, живущих по своим влечениям и не заботившихся о своей нравственной чистоте, поставили пред писателем вопрос — есть ли смысл в его самоограничениях? Сомнения мучили его, но он счел себя не вправе оглашать эти сомнения и вселять их в других; если у самого нет твердости в убеждениях, то прямая обязанность того не вселять колебаний в других. Поступок последнего рода делает его «виновным пред родом сынов Твоих», т. е. пред евреями, которых Господь любит и о которых заботится, как отец о детях. Прививать им сомнения свои значило бы отвращать детей от Отца, лишать их Его благотворного и любвеобильного попечения, лишать других блага, на которое сам не имеешь права.

16. И думал я, как бы уразуметь это, но это трудно было в глазах моих,
17. доколе не вошел я во святилище Божие и не уразумел конца их.

16–17. Колебания автора разрешились «во святилище». Вероятно здесь разумеется молитва, с которой он пред жертвенником обратился к Господу и когда получил от Него в откровении разрешение своих сомнений.

18. Так! на скользких путях поставил Ты их и низвергаешь их в пропасти.
19. Как нечаянно пришли они в разорение, исчезли, погибли от ужасов!
20. Как сновидение по пробуждении, так Ты, господи, пробудив их, уничтожишь мечты их.

18–20. Писатель в своих наблюдениях над действительностью был односторонен; он судил лишь на основании фактов благоденствия нечестивых, а не обращал внимания на то, как быстро и неожиданно они гибнут, как часто обманываются их мечты о счастье.

21. Когда кипело сердце мое, и терзалась внутренность моя,
22. тогда я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою.
23. Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку;
24. Ты руководишь меня советом Твоим и потом примешь меня в славу.
25. Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле.

25. «Кто мне на небе?» Что мне может дать небо, если я не буду там с Богом? — «И с тобою ничего не хочу на земле» — кроме Тебя ничего иного не хочу на земле. Смысл всего выражения — кроме Бога писатель не желает иметь никаких других привязанностей, так как кроме Него ничто не может дать ему удовлетворения.

26. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек.
27. Ибо вот, удаляющие себя от Тебя гибнут; Ты истребляешь всякого отступающего от Тебя.
28. А мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои (во вратах дщери Сионовой).

27–28. Так как вне Бога живущие гибнут, то истинное благо — приближаться к Нему. Тогда человек получает «часть во век» (26), т. е. вечную, неотъемлемую награду, которая остается и после его смерти, или — вечную жизнь.

Псалом 73

Учение Асафа.

Еврейский народ по этому псалму представляется отринутым Богом (1), святилище, т. е. храм, разрушенным (3), на земле всюду господствуют враги (4), самый храм сожжен (7), среди народа нет пророков, как вестников воли Божией (9), всюду царит насилие (20). Такие черты состояния еврейского народа нашли полное осуществление после нападения и разрушения Иерусалима Навуходоносором, когда вся земля была опустошена, храм сожжен, всюду царили халдеи и пророка у евреев не было. По надписанию еврейской Библии писателем псалма был Асаф, конечно, не современник Давида, но один из его благочестивых потомков, на котором тяжело отзывалось народное бедствие и гибель святыни.