Толковая Псалтирь

Чудна дела Твоя, и душа моя знает зело (сие). Удивительны, восклицает, все дела Твои, Господи; почему и душа моя весьма хорошо знает, что по истине чудны они и достойны всякого удивления и изумления. *)

*) Златословесного: Что говорить о Тебе, когда и произведения Твои заключают в себе много удивительного! Но скажи пророк, если удивительным стало познание Его, если оно столь сильно, что ты изнемогаешь пред ним; то как опять говоришь: душа моя знает весьма сие? Так; но то было сказано о Нем, а сие о делах Его. А если и сие о Нем; то мы можем сказать, что он знает, что Бог удивителен, что Он велик, что высок, но что такое Он по существу, и какое величие Его, сего не знает. И это незнание есть доказательство знания. Так мы не знаем и моря, столь оно велико, однако же потому то мы и весьма знаем. Но если кто скажет, что он знает величину его, то тот то и не знает его. Посему сознание в неразумении есть доказательство знания, а свидетельство о разумении есть незнание.

15. Не утаися кость моя от Тебе, юже сотворил еси втайне. Тебе, продолжает, Господи, известно и самое строение костей моих, покрытых от Тебя, при произведении их, плотью, чтобы не были видны. Или можно понимать и иначе. Кость мужа есть жена, как бывшая одним из ребр Адама. И так, жена, говорит, которую Ты, Господи, взял из ребра Адама втайне, т. е. по наведению на Адама исступления, сия, говорю, жена не утаилась от Тебя во время вкушения плода с древа познания в раю, по изъяснению Исидора Пилусиотского. *)

*) Исидор говорит: Что Давид произнес сие от лица Адама: не утаилась кость моя от Тебя, т. е. не скрылось от Тебя падение жены моей, которую Ты сотворил втайне из костей моих, усыпив меня глубоким сном. Заметь при сем, что сии слова Давида имеют сходство с словами Екклесиаста: Как кости во чреве носящей (в нем) младенца, так не уразумеет дел Божиих всех, какие Он сотворит (Екк. 11, б). Посему и Акила перевел: не сокрылись кости мои от Тебя, сотворенные Тобою втайне, что, по изъяснению Феодорита, значить следующее: ничто, говорит, не может утаиться от Тебя, устроившего человеческое естество в тайной художественной храмине природы.

И состав мой в преисподних (местах) земли. Тебе, говорит, Господи, известно существо тела моего, скрывающееся в глубине земли и опять разрушающееся по смерти, т. е. Ты, Господи, видишь меня и тогда, когда сгущаюсь и составляюсь в ложеснах матери моей, а равно когда разрешаюсь во гробе и во чреве земли. Или можно понимать и иначе, что Тебе, Господи, известно составление и устроение мое, исткавшееся и образовавшееся во внутренностях матернего чрева, как в дальнейших и тайных местах земли *).