Толкование Евангелия от Иоанна, составленное по древним святоотеческим толкованиям

Стих 14. …Славу яко Единороднаго от Отца…[36] – не такую славу, какова прославившихся святых или Ангелов, но славу действительно Единородного. Яко здесь значит то же, что истинно. Единородного от Отца, т. е. по естеству Сына Божия. Название Единородный от Матери указывает в Нем по естеству сына Девы, а выражение Единородный от Отца обозначает в Нем по естеству Сына Божия.

Стих 14. …Исполнь благодати и истины[37]. Утверждая затем, что Слово, ставшее плотию, через это нисколько не умалилось, евангелист говорит, что Оно было Исполнь благодати Божией и истины – благодати в совершении чудес, а истины в учении, – благодати во всемогуществе, а истины в том, что Оно не имело ничего призрачного.

Стих 15. Иоанн свидетелствует о Нем, и воззва…[38] Если же, говорит евангелист, может быть, некоторым кажется, что я не заслуживаю полного доверия, то прежде меня свидетельствует о Божестве Слова Иоанн – тот Иоанн, имя которого у всех иудеев было велико и славно; и не просто свидетельствует, но и воззвал, т. е. смело кричит, проповедует свободно и без всякого страха. Слушай же, что он свидетельствует и проповедует:

Стих 15. …Глаголя: Сей бе, Егоже рех, иже по мне Грядый, предо мною бысть…[39] Сказал и другое, подобное иудеям, о Христе, прежде чем Он явился как пророк, чтобы предупредить их беседой о Христе, а когда Он явится, чтобы легче было принять свидетельство о Нем. И Матфей написал: Грядый же по мне креплий мене есть, Емуже несмь достоин сапоги понести…[40] (Мф. 3, 11). Что же это значит: по мне Грядый, предо мною бысть? Имеющий скоро прийти к вам, но еще не явившийся вам как человек превосходит меня славой и величием, потому что Он должен весьма прославиться и возвеличиться. Сказал о будущем как уже о совершившемся по законам пророчества. Затем излагает и причину такого превосходства.

Стих 15. …Яко первее мене бе[41], потому что Он был прежде меня, как Бог.

Стих 16. И от исполнения Его мы вси прияхом…[42] Сказав, что Слово было полно благодати и истины, а также показав, что Оно есть вечный и неиссякающий источник всякого блага, евангелист говорит, что и мы все, ученики, получили из этой полноты Его через причастие.

Стих 16. …И благодать возблагодать…[43] – Новый Завет вместо Ветхого. Что он говорит об этих Заветах, это ясно из последующего, но теперь он назвал пока и тот и другой благодатью, потому что оба они по благодати дарованы принявшим их, так как Бог даровал их людям по Своей милости, а не воздал им за прежние их добродетели. Подобно тому как говорится «завет» и «завет», «закон» и «закон» и многое другое имеет общее название, так точно употребляются названия благодать и благодать. Это омонимы, а не синонимы: благодать Ветхого Завета есть только первоначальное наставление, а благодать Нового есть завершение, та прилична младенцам, а людям совершенным, или: та – людям совершенным, а эта – даже Ангелам. Далее указывает отличие Заветов из различия их учредителей.

Стих 17. Яко закон Моисеом дан бысть, благодать (же) и истина Иисус Христом бысть[44]. Закон, или Ветхий Завет, был дан евреям через посредство Моисея, а благодать, или Новый Завет, был дан Иисусом Христом без всякого посредника. Моисей был раб и дал то, что сам принял от Бога, а Иисус Христос был Владыка и Сам установил Новый Завет, как Бог. Итак, какое различие между Моисеем и Иисусом Христом, такое же различие и между Заветами. Выше евангелист сказал: благодать и благодать по указанной там причине, а здесь только Новый Завет назвал благодатию, как истинную благодать, потому что только он дарует отпущение грехов, возрождение, усыновление, Царство Небесное и те блага, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша[45] (1 Кор. 2, 9). Сказав благодать, евангелист присоединил: и истина, свидетельствуя этим о неложности или совершенстве Нового Завета. Ветхий Завет был благодать несовершенная: ничтоже бо совершил закон[46] (Евр. 7, 19), – говорит апостол, а Новый – благодать совершенная, потому что он делает совершенными. Итак, чем большей благодати мы удостоились, тем к большей добродетели мы обязываемся, чтобы, живя недостойно столь великого благодеяния, нам не потерпеть наказания, достойного столь великой лености.