Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Из трех предположенных вопросов: сын ли он их, был ли слеп и как прозрел, родители отвечают только на два, а на третий не отвечают Но и это послужило к утверждению истины, что на него отвечал не кто другой, а сам исцеленный, который в этом случае и есть достоверный свидетель. И возможно ли после того допустить, чтобы родители благоприятствовали, когда они из опасения иудеев умолчали нечто и из того, что знали? Что же они говорят? Вемы, яко сей есть сын наш и яко слеп родися. Како же ныне видит, или кто отверзе ему очи, не вемы. Сам возраст имать, сам о себе да глаголет (см.: ст. 20–21). Так они отстранили себя, представив его достойным веры. Он не дитя, говорят, не малолетний, но может сам о себе свидетельствовать. Сия рекосша родителя его, яко боястася Жидов (ст. 22). Заметь, как и здесь евангелист выставляет на вид их мысли и намерения. Говорю это по поводу того замечания, которое они сделали прежде, сказав: равен Ся творя Богу (5, 18). Если бы и это было мнение только иудеев, а не учение Христово, то евангелист прибавил бы и сказал, что таково было мнение иудейское. Итак, когда родители отослали их к самому исцеленному, они снова позвали его – во второй раз. Тут не говорят ему прямо и бесстыдно: откажись от того, что Христос исцелил тебя, но хотят устроить это под видом благочестия. Даждь, говорят, славу Богу (ст. 24). Сказать родителям: скажите, что это не сын ваш и что он не родился слеп, – казалось крайне смешным; а сказать то же ему самому-было бы явным бесстыдством. Потому и не говорят этого, но избирают другой путь: даждь, говорят, славу Богу, то есть сознайся, что Он ничего не сделал. Мы вемы, яко Человек Сей грешен есть. Зачем же вы не обличили Его, когда Он говорил: кто от вас обличает Мя о гресе? И откуда вы знаете, что Он грешен? Слепой ничего не отвечал на эти слова их: даждь славу Богу, и Христос, встретившись с ним, похвалил его, а не осудил; не сказал: зачем ты не воздал славы Богу? – а что? Веруеши ли в Сына Божия? (ст. 35) – чтобы ты знал, что это и значит воздавать славу Богу. Если бы Он не был равночестен Отцу, то это не было бы славою; но так как, кто чтит Сына, чтит и Отца, то (Христос), по справедливости, не порицает слепого. Итак, пока ожидали, что родители примут их сторону и отрекутся, ничего не говорили ему самому; но когда увидели, что с этой стороны им нечего более надеяться, то снова обращаются к нему и говорят: Человек Сей грешен есть. Отвеща он ирече: аще грешен есть, не вем; едино вем, яко слеп бех, ныне же вижу (ст. 24–25). Не испугался ли слепой? Нимало. Как же, сказав прежде, яко пророк есть, теперь говорит: аще грешен есть, не вем. Говорит не от страха и не потому, чтобы так думал, но чтобы свидетельством самого дела, а не своими словами оправдать от обвинений и чтобы сделать это оправдание несомненным, так как благоприятное свидетельство посрамляло их. Уже после многих слов сказал он, что если бы этот человек не был чтителем Бога, то не мог бы творить таких знамений; и тут они так вознегодовали на него, что сказали: во гресех ты родился еси весь, и ты ли ны учиши? (ст. 34). Чего же бы ни сделали они и чего бы ни сказали, если бы он сказал это вначале? Аще грешен есть, не вем. Как бы так говорил он: об этом теперь ничего не говорю и не даю пока моего мнения; но то хорошо знаю и готов утверждать, что, будучи грешником, Он не мог бы творить таких дел. Этим он устранил от себя всякое подозрение и свое свидетельство сделал беспристрастным, потому что не говорил, как человек расположенный, но свидетельствовался самим делом. Не успевши, таким образом, отвергнуть и уничтожить события, они снова обращаются к прежнему, разбирают способ исцеления, подобно людям, которые, отыскивая повсюду зверя, в безопасном месте лежащего, бегают то туда, то сюда. Возвращаются к прежним словам, но опять для того, чтобы чрез частые вопросы выказать всю их ничтожность. Что, говорят, сотвори тебе? Како отверзе очи твои? (ст. 26). Что же слепой? Победив их и низложив, он уже говорит теперь не униженно. Пока дело требовало исследования и разбирательства, он, представляя доказательства, говорил с покорностию; а когда уловил их и одержал блистательную победу, он уже смело нападает на них. Что же он говорит? Рекох вам уже, и не слышасте: что паки хощете слышати? (ст. 27). Замечаешь ли смелость нищего пред книжниками и фарисеями? Так могущественна истина и так бессильна ложь! Первая, когда бывает и у простых людей, делает их славными; последняя же, хотя бы была на стороне сильных, являет их слабыми. Слова нищего значат: вы не внимаете моим словам, поэтому я не стану больше говорить, не буду отвечать на ваши частые и пустые вопросы, потому что вы спрашиваете не для того, чтобы узнать, но чтобы надругаться над моими словами. Еда и вы ученицы Его хощете быти? (ст. 27). Здесь уже включает себя самого в число учеников: выражение: еда и вы показывает, что он уже ученик. А вместе с тем сильно осмеивает и уязвляет иудеев.