Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах

Одному из последователей Ивана Мокриевича все же удалось воплотить свой проект коммунизма. Вильям Фрей (он же Владимир Гейнс), эстляндский дворянин, гвардейский офицер и математик-геодезист, был близок к радикальному подполью[186], но внезапно отказался от обеих карьер, ученой и подпольной. Прочтя книгу Уильяма Диксона «Новая Америка» и списавшись с Мокриевичем, Гейнс в 1868 году эмигрировал в Новый Свет, чтобы примкнуть там к библейским коммунистам. Известно, что Фрей переписывался с Джоном Нойезом[187], но в это время коммуна уже не принимала новых членов. Так же, прочтя «Новую Америку» в русском переводе и еще рецензию на нее в «Современнике», уехал в Америку Михаил Сажин[188]. Он был в политической ссылке; по его словам, «никто из нас не знал, сколько будет стоить дорога от Вологды до Нью-Йорка». Вероятно, то был побег, но в 1869 году это не казалось помехой. В итоге Сажин стал членом некоего ответвления Онайды в Миннеаполисе. Фрей записал в своем дневнике с неодобрением, что Сажин с Мокриевичем живут в коммунах в праздности и разврате. Сажин пробыл в Америке около двух лет. Переехав в Европу, он сблизился с Бакуниным и о Нойезе не вспоминал.

Из Америки Фрей послал обзор президентской кампании в «Отечественные записки» (1870) и «Письмо коммуниста» в эмигрантский журнал «Вперед» (1874). Он писал, что коммунизм не просто решит экономические проблемы, а совершит полную революцию в человеческих отношениях. Любовь друг к другу сделает людей равными в богатстве, считал Фрей. В духе Нойеза он спорил с экономистами и марксистами, которые верили в обратное – что уравнивание имуществ поможет любить ближнего[189]. Нойез не принял Фрея-Гейнса в Онайду, хотя по сведениям Короленко тот все же сумел пожить у библейских коммунистов. Ему пришлось основать свою собственную коммуну в Канзасе, где к нему присоединились еще несколько русских, среди них Иван и Владимир Добролюбовы, младшие братья знаменитого литератора, и Григорий Мачтет. Справочник по «коммунистическим обществам» в Америке называет эту общину «русскими материалистами»; входил в нее, по сведениям справочника, также и некий известный в России скульптор (вероятно, Федор Каменский)[190]. Мачтет описывал лидера коммуны с амбивалентностью, источник которой нам скоро станет ясен:

Фрей, коренастый, крепко сложенный мужчина, с умным и красивым лицом. ‹…› Чувствовалось: ‹…› пред вами ум крайне несамостоятельный, шатающийся, неустойчивый[191].

Порядок жизни в коммуне Фрея Мачтет описывал как более всего сходный с общиной «отца Нейза»; но, по его словам, «способ решения семейного вопроса», который практиковали в Онайде, не был принят в коммуне Фрея. Интересно, что Мачтет упоминает еще некоего П., русского офицера, который приехал в Америку вместе с Фреем, но в Канзасе поссорился с ним и жил неподалеку жизнью фермера. «Эта ссора двух хороших, честных соотечественников, вместе прибывших в Америку, все росла и росла в безмятежной прерии», – рассказывал Мачтет; читая это, трудно не вспомнить Кириллова и Шатова, героев «Бесов».

Нескольких американцев, живших с Фреем, справочник 1875 года называет «спиритуалистами»[192]. Мачтет называл их «спиритами»; этим словом он без разбору называл американских шейкеров и мормонов. Позже Мачтет в своем очерке «Спириты и духи» так описал ритуал с прыжками и пророчествами, виденный им в Америке:

Медиум, как бешеный, вскочил со стула. ‹…› Пена била у него изо рта, все тело ‹…› точно кривилось в судорогах. ‹…› Медиум запел ‹…› и начал прыгать и вертеться. ‹…› одна из женщин, вскочив как помешанная, начала бредить, кричать, рыдать и петь. ‹…› За нею поднялась другая, третья. ‹…› Все это ‹…› прыгало и вертелось вместе. ‹…› я решился отрезвить, привести в сознание весь этот ужасный Бедлам. Я быстро вскочил, ‹…› подбежал к лампе и пустил сильную струю света. ‹…› Все сидевшие точно ожили, как-то свободно вздохнули и ‹…› как после тяжелого сна, оставили свои места[193].