Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах

Материнским началом Нойез считает собственно американскую религиозную традицию. Начиная с первых десятилетий XIX века в Америке происходило Возрождение (Revival, пишет Нойез с большой буквы) религиозной жизни. Возрождение дало начало множеству деноминаций и сект, но главной из них для Нойеза являются шейкеры. Шейкеры и социалисты дополняют друг друга. Великая цель шейкеров – перерождение души; великая цель социализма – перерождение общества. Настоящая задача состоит в их взаимном оплодотворении. Именно такой синтез, заявляет Нойез, и осуществлен им в «библейском коммунизме».

Европейский социализм, по его мнению, игнорировал секс, так и не поняв, какое значение имеет он для переустройства жизни. Оуэн вовсе не касался этих проблем, а последователи Фурье хотя и ожидали изменения человеческой натуры в будущем, но на деле сосредоточились на одних экономических экспериментах и вели в своих фаланстерах традиционно моногамную жизнь. Новый подход к полу и сексу был, по мнению Нойеза, исключительной заслугой шейкеров и библейских коммунистов:

Во всех воспоминаниях об ассоциациях Фурье и Оуэна ни слова не говорится о Женском вопросе! ‹…› На деле, женщины едва упоминаются; и бурные страсти, связанные с разделением полов, с которыми имели столько бед ‹…› все религиозные коммуны ‹…› остаются абсолютно вне поля зрения[199].

С пренебрежением полом связаны американские неудачи европейских социалистов; наоборот, общины безбрачных шейкеров и промискуинных коммунистов стабильны и счастливы, уверен Нойез. Они достигли этого своим радикализмом в отношении проблем пола. Фурьеристы, по словам Нойеза, строят печь начиная с трубы. Конечная цель одна – уничтожение семьи, частной собственности и государства; но чтобы достигнуть ее на деле, считал Нойез, надо начинать не с уничтожения собственности и не с разрушения государства, а с нового порядка отношений между полами.

Хотя безбрачие шейкеров кажется полярной противоположностью «сложного брака», на деле оказывается, что среди всего разнообразия сект и коммун ближе всего Нойезу именно шейкеры. Он жил среди них, участвовал в их ритуалах и с сочувствием цитировал их документы. Контакты шли и на уровне общин, шейкеры даже показывали в Онайде свои «танцы». «Мы обязаны шейкерам более, чем кому-либо другому из социальных архитекторов, и больше, чем всем им, вместе взятым», – писал Нойез. Ему вообще казалось «сомнительным, чтобы оуэнизм или фурьеризм ‹…› тронули бы практичный американский народ, если бы не шейкеры»[200]. Он предполагал даже, что шейкеры еще в бытность свою в Англии повлияли на европейских утопистов. Наследник романтической эпохи, Нойез охотно признавал свою связь с народной культурой, которую для него воплощали шейкеры.

Ассоциации любого типа только увеличивают тенденцию к адюльтерам, частым и в обычной жизни, а эта тенденция способна разрушить любую ассоциацию, – обозначает Нойез опыт американских коммунистов. «Любовь в ее исключительной форме дополняется ревностью; ревность ведет к вражде и расколу. Таким образом, всякая ассоциация, которая признает исключительность любви, несет в себе семена своего распада, и эти семена лишь быстрее вызревают в тепле совместной жизни»[201]. Это всякий раз происходило с фурьеристскими фаланстерами, но этого не происходит там, где люди воздерживаются от секса, как шейкеры, или вступают в «сложный брак», как в Онайде. Подобно эллинистическим гностикам и русским скопцам, Нойез возводит свои рассуждения к истории первородного греха; но и здесь он идет дальше остальных или, по крайней мере, последовательнее формулирует:

Настоящая схема искупления начинается с примирения с Богом, далее идет к восстановлению должных отношений между полами, потом занимается реформой индустриальной системы и заканчивается победой над смертью[202].

Фурьеристы, считал Нойез, игнорируют и начало, и конец этой цепи, а занимаются только экономикой. Этот анализ поражает нетривиальностью социологического видения. Джон Нойез был бы способен конкурировать с Максом Вебером, если бы идеи не заводили его слишком далеко.