Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна

Гостиница есть Церковь, всех принимающая. Закон не всех принимал, ибо сказано: Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне (Втор. 23, 3). А ныне во всяком народе боящийся Его… приятен Ему (Деян. 10, 35), если желает уверовать и соделаться членом Церкви: ибо она всех принимает – и грешников, и мытарей. Примечай точность, с какой сказано, что привез его в гостиницу, и позаботился о нем. Прежде чем привез в нее, он только перевязал ему раны. Что это значит? То, что когда составилась Церковь и открылась гостиница, то есть когда вера возросла почти у всех народов, тогда и открылись дары Святаго Духа и благодать Божия распространилась. Это узнаешь из «Деяний апостольских».

Образ содержателя гостиницы носит в себе всякий апостол, и учитель, и пастырь. Им Господь дал два динария, то есть два Завета – Ветхий и Новый. Ибо тот и другой Завет, как изречения одного и того же Бога, имеют на себе изображение одного Царя. Сии-то динарии Господь, восходя на небеса, оставил апостолам и последующих времен епископам и учителям.

Сказал: если из своего издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Апостолы, действительно, издерживали и свое, много трудясь и повсюду рассеивая учение. Да и учители последующих времен, изъясняя Ветхий и Новый Заветы, много издержали своего.

За это они получат награду, когда Господь возвратится, то есть во Второе Его Пришествие. Тогда каждый из них скажет Ему: «Господи! Ты дал мне два динария, вот я приобрел другие два». А Иисус Христос скажет таковому: «Хорошо, добрый раб!»

38–42. В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой. У нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении, и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее.

Велико благо от гостеприимства, как показала Марфа, и не нужно пренебрегать им; но еще большее благо – внимать духовным беседам. Ибо тем питается тело, а сими оживляется душа. Не для того, говорит, существуем мы, Марфа, чтобы наполнять тело разными яствами, но для того, чтобы творить полезное душам. Примечай и благоразумие Господа. Он ничего не сказал Марфе прежде, чем от нее получил повод для упрека. Когда же она покусилась отвлечь свою сестру от слушания, тогда Господь, воспользовавшись поводом, упрекает ее. Ибо гостеприимство дотоле похвально, доколе оно не отвлекает и не отводит нас от того, что более нужно; когда же оно нам начнет препятствовать в важнейших предметах, тогда довольно предпочесть ему слушание о божественных предметах. Притом, если сказать точнее, Господь возбраняет не гостеприимство, но многопопечительность и суетность, то есть развлечение и смущение. Для чего, говорит, Марфа, ты заботишься и печешься о многом, то есть развлекаешься, беспокоишься? Мы имеем нужду в том только, чтобы сколько-нибудь поесть, а не в разнообразии яств.

Слова одно только нужно иные разумели не о пище, но о внимании к учению. Сими словами Господь научает апостолов, чтобы, когда они войдут в чей-либо дом, не требовали роскошного, но довольствовались простым, не заботясь более ни о чем, как о внимании к учению.

Пожалуйста, разумей под Марфой деятельную добродетель, а под Марией – созерцание. Деятельная добродетель имеет развлечения и беспокойства, а созерцание, став господином над страстями (ибо Мария означает «госпожа»), упражняется в одном рассмотрении божественных изречений и судеб.

Обрати внимание и на слова села у ног Иисуса и слушала слово Его. Под ногами можно разуметь деятельную добродетель, ибо они означают движение и хождение. А сидение есть знак неподвижности. Итак, кто сядет при ногах Иисусовых, то есть кто утвердится в деятельной добродетели и через подражание хождению и жизни Иисуса укрепится в ней, тот после сего доходит до слышания божественных речений, или до созерцания. Поскольку и Мария прежде села, а потом слушала слова.