Толкователь болезней

— Я как подумала о том, что можно есть бычий хвост, так и потеряла весь аппетит.

Когда мы добрались до дому, Мала открыла чемодан и подарила мне два джемпера из ярко-синей шерсти, которые связала за время нашей разлуки, один с V-образным вырезом, другой с витым орнаментом. Я примерил — оба жали в подмышках. Еще она привезла мне две новые пижамы, письмо от брата и пачку листового чая дарджилинг.

Я не позаботился о подарке для жены, и, кроме яиц карри, мне нечем было ее порадовать. Мы сидели за пустым столом, каждый уткнувшись носом в свою тарелку. Ели руками — еще одна традиция, которой я в Америке до сих пор не следовал.

— Приятный дом, — сказала Мала. — Вкусное карри. — Левой рукой она придерживала конец сари на груди, чтобы он ненароком не соскользнул с головы.

— Я мало что умею готовить.

Она кивнула, очищая вареные картофелины. Ткань соскользнула с головы на плечи. Мала снова накинула ее.

— Нет нужды укрывать голову, — заметил я. — Я не возражаю. Здесь это не важно.

Но она все равно осталась с покрытой головой.

Я терпеливо ждал, когда привыкну к жене, к ее присутствию рядом со мной, за моим столом и в моей постели, но спустя неделю мы все еще оставались чужаками. Странно было приходить домой, в квартиру, пахнущую сваренным на пару рисом, и обнаруживать, что раковина в ванной всегда чисто вымыта, две наши зубные щетки аккуратно поставлены рядышком, кусок индийского мыла лежит в мыльнице. Мне казались в новинку запах кокосового масла, которое Мала через день по вечерам втирала в голову, или позвякивание ее браслетов, когда она ходила по квартире.

По утрам она всегда просыпалась раньше меня. В первое утро, когда я вышел на кухню, она уже разогрела остатки ужина и поставила на стол тарелку с ложкой соли на краю, полагая, что я буду есть на завтрак рис, как большинство бенгальских мужей. Я сказал, что вполне подойдут хлопья, и следующим утром, когда я вышел завтракать, Мала уже насыпала кукурузные хлопья в мою миску. Однажды она проводила меня по Массачусетс-авеню к МТИ, и я показал ей кампус. По пути мы завернули в мастерскую, и я сделал копию ключа, чтобы жена могла самостоятельно входить в квартиру. На следующий день перед моим уходом на работу она попросила у меня несколько долларов. Я неохотно расстался с ними, но понимал, что и это теперь обычное дело. Придя домой, я обнаружил в ящике кухонного стола картофелечистку, на столе скатерть, а на плите карри из курицы с чесноком и имбирем. В то время у нас не было телевизора. После ужина я читал газету, а Мала сидела за кухонным столом и вязала себе кофту из все той же ярко-синей шерсти или писала письма домой.

В конце первой недели, в пятницу, я предложил Мале прогуляться. Она отложила вязанье и исчезла в ванной. Когда она вышла, я пожалел о своем предложении: жена вырядилась в новое шелковое сари, нацепила еще больше браслетов, завила волосы и расчесала их на красивый косой пробор. Словом, она принарядилась как для вечеринки или как минимум для похода в кино, но я не намеревался идти в люди. Вечерний воздух благоухал. Мы побродили по Массачусетс-авеню, заглядывая в витрины ресторанов и магазинов. Затем я непроизвольно повел ее на тихую улочку, где так много вечеров гулял один.

— Здесь я жил до твоего приезда, — сказал я, останавливаясь у проволочного забора миссис Крофт.

— В таком большом доме?

— Снимал комнатушку на втором этаже.

— А кто еще там живет?

— Одна очень старая женщина.

— С семьей?

— Одна.

— Кто же о ней заботится?

Я открыл ворота.

— В основном она справляется сама.

Я подумал: интересно, узнает ли меня миссис Крофт и нашла ли она нового постояльца, который каждый вечер сидит с ней на скамье в прихожей. Я позвонил и приготовился к такому же долгому ожиданию, как в день нашей первой встречи. Но на этот раз дверь распахнулась почти сразу же, и на пороге появилась Хелен. Миссис Крофт на скамье не было. Даже сама скамья исчезла.

— Привет! — Хелен улыбнулась Мале своими ярко-розовыми губами. — Мама в гостиной. Посидите с ней немножко?

— Как скажете, мадам.

— Тогда я сгоняю в магазин, если не возражаете. Произошел несчастный случай. Сейчас ее нельзя оставлять одну даже на минуту.

Я запер за Хелен дверь и вошел в гостиную. Миссис Крофт лежала навзничь на спине, накрытая тонким белым стеганым одеялом, голова ее покоилась на подушке персикового цвета. Руки были сложены вместе на груди. Увидев меня, она указала на диван и велела мне садиться. Я послушно сел, а Мала подошла к роялю и опустилась на скамью, теперь стоявшую на своем законном месте.

— Я сломала бедро! — объявила миссис Крофт, словно мы расстались только сегодня.

— Какой ужас, мадам!

— Упала со скамьи!

— Мне очень жаль, мадам.

— Это случилось посреди ночи! Знаете, что я делала?

Я покачал головой.

— Звонила в полицию! — Она уставилась в потолок и спокойно улыбнулась, обнажив скученный ряд длинных серых зубов, целых и невредимых. — Что вы на это скажете, а?

Несмотря на крайнее удивление, я знал, что надо сказать. Ничуть не колеблясь, я выкрикнул:

— Восхитительно!