Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски

В общем, сказать новое можно лишь снова и снова начиная сначала: научиться этому нельзя, необходимо разучиться. Это кто же там маячит на горизонте, всё не приближаясь?.. Такой восторженный, развевающийся, с сверканием глаз и бьющимся сердцем, который всё забыл из того, что все мы наизусть с пеленок знаем?.. Любитель. Любитель машет нам белым флагом неведения: идите сюда, здесь!

Я как раз самоучка и любитель, но не восторженный. (↓1: Братья Бахтины о возрождении смысла. — 2: К соотношению учить пучиться.)

д581: Зеркало для невидимого.

Не повторять видимое как в калейдоскопе назначено зеркало — согласно двум ересиархам Борхеса, Хакиму и безымянному укбарцу, зеркала «отвратительны» и «ненавистны», потому что умножают существующее, — а показывать невидимое, иное. Отсюда девичьи гадания с зеркалом и волшебное зеркало в сказках, отсюда же страсть к зеркалам у женщин с их одержимостью чужим, мужским взглядом. Ведь себя, свое лицо, свои глаза не видишь: пословица говорит: «В лицо человек сам себя не признáет, а имя свое знает» или «Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит» (ПРН, с. 704 и 308). А это из Попытки записей о маме Ариадны Эфрон:

Из зеркала на меня смотрит другая девочка, и эта девочка — я сама. Но так не бывает. Когда рядом с той, другой в зеркале появляется моя Марина, в этом нет ничего удивительного. Марину я всегда вижу со стороны — снаружи, а я — это я, и чувствую себя изнутри. Чувствовать себя изнутри и в то же время видеть со стороны — нельзя. Словом, я была одна, а потом «меня» стало две, и это раздражает. Где живу другая я? ЙЙЙ

(↓1: Волшебное зеркало.)

д582: «Я» в зеркале как другой.

Зеркало прежде всего средство, причем неудовлетворительное, убедиться в собственной воплощенности, которая так же не дана нам непосредственно, как чужая одушевленность. Не отвлеченные тело и душа существуют «в самой живой переживаемой жизни», но «первичные реальности» (М. Бахтин) «другой для меня» и «я для себя», мой бесплотный дух, ср. «Да просто я не имею формы — я весь — духЙЙЙ» в Уединенном Розанова (запись Удивительно противна мне моя фамилияЙЙЙ), и чужое бездушное тело. У Музиля стоящей перед зеркалом Агате «казалось, будто сама она стоит здесь без тела, а тело ее принадлежит этой госпоже Хагауэр в зеркале ЙЙЙ»[101] (Человек без свойств, 2.21), это для другого человека было бы две Агаты Хагауэр. Зеркало удваивает меня для другого человека, не для меня самого, а я сам, иной по отношению к другим мне людям, единственный и не как все, вижу себя в зеркале как другого и учусь узнавать себя в своем отражении: Неужели вон тог — это я? — Ходасевич (Перед зеркалом). Мое лицо — для других, так и мое имя, с той разницей, о какой говорит приведенная раньше пословица, а сходство между именем и лицом она подразумевает; каждый из нас для себя иной, некто «без лица и названья» (если вспомнить ахматовскую цитату в Поэме без героя)[102], никто. О чувстве фальши у человека перед зеркалом см. в Авторе и герое Бахтина (ЭСТ₁, с. 31 сл.) и его заметку в БСС 5, с. 71; к «человеку у зеркала» еще см. статьи В. Топорова и Т. Цивьян в Слв., 1997, № 1. с. 4—11 (есть и рукопись Топорова Семант. зеркала). Пример рассуждений о зеркале как всего лишь средстве удвоения: Ю. Лотман. Культ, взрыв, с. 114—16; зеркалу посвящен сборник ТЗС 22. О зеркале в литературе, в том числе о жанре «зерцал», см. хотя бы Г. Грабес. Зерк. образность, о зеркале в искусстве — Г. Хартлауб, Волшебство зерк. (↓1: К «Неужели вон тот — это я?»—2: К стыду от себя в зеркале.)

д583: Другой как зеркало.