Толстой

Вы почувствовали, как кричат мальчишки-газетчики: «Вышел еще один том “Войны и мира”, покупайте, покупайте!», как стучат печатные машинки в издательствах, строча очередной отзыв, как переговариваются между собою люди: «А вы уже читали новый роман Толстого?» Конечно, были и дурные отклики, но это только добавляло интриги и желания прочесть книгу.

Анонимный критик либеральной газеты «Голос» недоумевал: «Что это такое? К какому разряду литературных произведений отнести его? Полагать надо, что и сам граф Толстой не решит этого вопроса, судя по тому, по крайней мере, что он не отнес своего произведения ни к какому разряду, не назвав его ни повестью, ни романом, ни записками, ни воспоминаниями… Что же это все? Вымысел, чистое творчество или действительные события? Читатель остается совершенно в недоумении, как ему смотреть на рассказ обо всех этих лицах. Если это просто произведение творчества, то зачем же тут фамилии и знакомые нам характеры? Если это записки или воспоминания, то зачем этому придана форма, подразумевающая творчество?»

А. С. Суворин в газете «Русский инвалид» дал такую характеристику роману: «Интрига романа крайне проста. Развивается она с тою естественною логикою или, пожалуй, естественною нелогичностью, которая существует в жизни. Ничего необыкновенного, ничего натянутого, ни малейших фокусов, употребляемых даже талантливыми романистами. Это спокойная эпопея, написанная поэтом-художником. Автор захватил в своем изображении самые разнообразные типы и воспроизвел их по большей части мастерски. Особенно ярко представлен старик Болконский, тип деспота с душою любящей, но испорченною привычкою властвовать. Необыкновенно тонко подмечены и развиты автором малейшие черты этого характера, до сих пор не являвшегося в такой законченной художественной форме».

Каждому в романе понравилось и не понравилось что-то свое, но равнодушных не осталось. Можно как угодно относиться к графу Толстому, но не признать его таланта не получится.

«Война и мир» – это не роман в обычном его понимании, это эпопея, на страницах которой сосуществует рядом возвышенное и серо-будничное, кровавая битва сменяется картиной бала, чередуются смерть и рождение, любовь и ненависть, радость и грусть. Разные, часто диаметрально противоположные стороны жизни и сами судьбы соединяются в неразрывное целое под названием «Война и мир».

Но Толстой не был бы Толстым, если бы ограничился одним творением. Это 18-летие семейной жизни было богато на шедевры. Познакомимся еще с одним.

В 1873 году Лев Николаевич прекращает работу над задуманной им книгой о Петре I и его эпохе. Изучив материалы, он проникается неприязнью к персонажу и решает оставить книгу. Но у него появляется другая идея. Из дневника Софьи Андреевны от 19 марта: «Вчера вечером Левочка мне вдруг говорит: “А я написал полтора листочка, и кажется, хорошо…“ Начал он писать роман из частной и современной эпохи». А через неделю Толстой сообщит и Страхову в письме от 25 марта 1873 года, что написал вчерне «роман, очень живой, горячий и законченный». Его он надеялся завершить через две недели (ранее Толстой только раз называл какой-либо текст горячим – главу из повести «Альберт», где описывалась юношеская любовь рассказчика). Но отправить письмо счел преждевременным, что оказалось очень разумным решением. Полностью завершит роман Толстой только в 1877 году, хотя его первые главы опубликованы в «Русском вестнике» еще в 1874-м. Почему так получилось? Во-первых, очевидно, у Толстого при живости его ума появились новые мысли относительно начатого произведения. Во-вторых, издательство будет публиковать роман с длительными перерывами, а эпилог будет выпущен отдельной книгой.

Четыре года Толстой занимался только этим романом, историей двух семей, которые счастливы и несчастливы каждая по-своему. Основные линии повествования – повествование об Анне, Вронском и Каренине и параллельно о Китти и Левине. Эти линии не соприкасаются на протяжении романа, кроме двух эпизодов. Но они связаны между собою единой философской идеей. И счастливая, и несчастливая семья показаны как истории поиска смысла и нравственной подоплеки человеческого бытия. Толстой нашел такой творческий ход, который никто до этого не использовал в литературе. Ему говорили, что у него получилось два романа под одной обложкой. «Связь постройки, – ответил он одному из критиков, – сделана не на фабуле и не на отношениях (знакомстве) лиц, а на внутренней связи». Архитектурой он как раз гордился: «Своды сведены так, что нельзя и заметить, где замок».

Творческая предыстория «Анны Карениной» абсолютно непохожа на историю написания «Войны и мира». Толстой в первом романе сначала колебался в определении исторического рубежа, когда должно было начаться произведение. Он думал начать и с 1812, и с 1811, 1808, 1807 года, пока не остановился окончательно на 1805-м. Сообразно с изменением действия менялся и сюжет.