Толстый - спаситель французской короны

Вернувшись, он обвел номер цепким взглядом отпетого хулигана: как бы так набезобразить? На этот раз Тонкий решил действовать наверняка. Хулиганить – так по полной программе, чтобы не ждать пощады от гувернантки.

Кстати, Жозефа с Ленкой уже собирались на очередную экскурсию и поторапливали Тонкого. Ленка, забившись в кресло, красила ногти, Жозе-фу была в ванной. Дверь она не закрыла, и Тонкий видел, что гувернантка орудует расческой, а на полочке над ее головой стоит стакан с непонятной розовой жидкостью. Какой уж там секрет красоты мадемуазель Жозефы хранил стакан – полоскание, протирку или примочку, не суть важно. Больше всего Тонкому подошел бы кетчуп, но и розовая жидкость годилась.

Расчет был точен, действия – молниеносны. Одним прыжком Тонкий подскочил к Жозе и с криком «Ура!» толкнул гувернантку под локоть руки, держащей расческу. Рука взлетела вверх и встретила полочку. Полет проходил нормально: теперь стартовали разделяющиеся боеголовки, то есть маленькие кусочки мыла, подушечки с шампунем, какие-то кремы. (Все это добро каждый день клала горничная из расчета по маленькой упаковочке того-другого на постояльца.) Стакан солидно взлетел на полметра, завис, подумал и вылил розовую жидкость на голову Жозе. Посыпались «боеголовки».

Видели на картинке русалок? Такие, с мокрыми волосами, рыбьим хвостом, леденящими душу глазами… Так вот, Жозе не хватало только рыбьего хвоста, все остальное было на месте. Секунду-другую она хватала ртом воздух, как русалка, выброшенная на берег, но быстро пришла в себя:

– Александр! – рявкнула она. – Вьи испортить мнье прьичьеска!!!

Тонкий гордо кивнул: да, проделана именно такая работа. А что мне теперь будет? Гувернантка молча сжимала кулаки. С мокрой челки капало ей на платье. Розовая жидкость сильно пахла мятой.

– Марш в пастьель! – рявкнула Жозя. – Спать!

– Только что встали… – попробовал возразить Тонкий.

– Считать овьец! – посоветовала Жозе-фу. – Верньемся, скажьете, сколько насчитали! Я провьерю!

Тонкий пожал плечами и стал укладываться. В конце концов, чего хотел, он добился: Ленка с Жозей сейчас уйдут и запрут его одного, дальше – дело техники. Лишь бы Патрик оказался в номере. Интересно, Жозя и правда знает, сколько овец можно насчитать за три часа (или на сколько они там уходят?), и может проверить, считал их Сашка или нет?

У Тонкого было полно времени, пока гувернантка с Ленкой собираются, и он стал вычислять, с какой скоростью засыпающие люди считают овец. Лег, засек время… Первые две овцы проскочили быстро, наверное, по секунде на каждую. Третья была старая и нерезвая, на нее ушло две секунды.

Разговоров не было слышно. Только возня Ленкиных и гувернанткиных сборов: «Шарк!» – Ленка застегнула «молнию» на сумке, «Цок-цок!» – Жозя надела туфли. «Бум! Чик-трак!» – все ушли и заперли Сашку одного.

Он откинул одеяло и стал нетерпеливо созерцать потолок. Он мысленно рисовал себе, как Жозефа с Ленкой ждут лифт, едут вниз, выходят на улицу, садятся в автобус. Как ждут опаздывающих. Долго ждут. Как автобус наконец стартует… Пора!

«А овцы прыгают со скоростью приблизительно одна в секунду, – думал начинающий оперативник, вскакивая и натягивая кроссовки, – в часе шестьдесят минут, в минуте шестьдесят секунд. Это получается три тысячи шестьсот штук в час. А за три часа – десять тысяч восемьсот. Интересно, а Жозя умеет произносить на русском такие сложные числа?»

Глава XXIX Догони меня, сосед

«Человек может привыкнуть ко всему». Тонкий прочел это у какого-то писателя-классика и до сих пор был с ним согласен. В самом деле, Тонкий же привык к Жозефе? Привык и даже научился правильно с ней обращаться. Привыкла Ленка к Толстому? Привыкла. Уже визжит, только если крыс неожиданно прыгнет к ней на колени, а в остальное время прекрасно ладит с грызуном. А полгода назад, когда Толстый только появился? Сестренка запиралась в своей комнате и не выходила, пока бабушка ей не крикнет, что Саша с крысой пошли гулять. Ко всему, решительно ко всему может привыкнуть человек!

Но Булщит не читал русских классиков. А потому, едва завидев Сашку на своем балконе, вместо: «Здравствуйте», – сперва рыкнул: «Дьябль!» – затем представился: «Булщит!» – а потом схватил газету, свернул и, как в прошлый раз, набросился на Сашку. Тонкий прошел в номер и меланхолично опустился в кресло. Признаться, ему уже начали надоедать эти игры в «Догони меня, сосед». У него серьезное, важное дело – вандалы в Амбуазе, а тут какой-то Булщит со своей газетной педагогикой!

Агрессор на секунду замешкался, он ожидал от Сашки сопротивления, а тот спокойно сидел в кресле и ждал, пока его отлупят и отвяжутся. Булщит схватил Тонкого за шиворот, поднял и начал охаживать газетой:

– Бэд бой! – рычал Булщит.

– Ю куд расшибить башка, – угрюмо суфлировал Тонкий.

«Булочка – бриошь», – вмешался плеер. Булщит попал по нему своей газетой и нечаянно включил.

– Ю хэв давно не летать?! – кипятился Булщит.