Читаем Том 1. Авиация превращений полностью

И ваши пальчики-колбашкиприятней нам, чем у Латашки.

Припев:

Эх, рямонт, рямонт, рямонт!Первако́кин и кине́б!

4

Мы любим вас и ваши ушки.Мы приноровлены друг к дружке.

Припев:

Эх, рямонт, рямонт, рямонт!Первако́кин и кине́б!

<1935>

<p>«Если встретится мерзавка…»</p>Если встретится мерзавкана пути моём — убью!Только рыбка, только травката, которую люблю.Только ты, моя Фефюлька,друг мой верный, всё поймешь,как бумажка, как свистулька,от меня не отоидешь.Я, душой хотя и кроток,но за сто прекрасных дами за тысячу красотокя Фефюльку не отдам!

<1935>

<p>Марине</p>Куда Марина взор лукавыйТы направляешь в этот миг?Зачем девической забавойМеня зовешь уйти от книг,Оставить стол, перо, бумагуИ в ноги пасть перед тобой,И пить твою младую влагуИ грудь поддерживать рукой.

<1935>

<p>«Засни и в миг душой воздушной…»</p>Засни и в миг душой воздушнойВ сады беспечные войди.И тело спит, как прах бездушный,И речка дремлет на груди.И сон ленивыми перстамиТвоих касается ресниц.И я бумажными листамиНе шелещу своих страниц.

1935

<p>«Я гений пламенных речей…»</p>Я гений пламенных речей.Я господин свободных мыслей.Я царь бесмысленных красот.Я Бог исчезнувших высот.Я господин свободных мыслей.Я светлой радости ручей.Когда в толпу метну свой взор,Толпа как птица замираетИ вкруг меня, как вкруг столба,Стоит безмолвная толпа.Толпа как птица замирает,И я толпу мету как сор.

1935?

<p>«Тебе дано меня боготворить (а это дар небесный)…»</p>Тебе дано меня боготворить (а это дар небесный),А дар небесный, это, надо думать, дар святой.Да, я конечно очень очень очень очень интересныйИ даже очень очень очень очень развитой.Писать без промаха какое наслажденье!Потом читать написанное вслух.Да, это лучшее время препровожденьеКогда участвуют зараз и плоть и дух.Тогда я чувствую в себе поток вселенной

<1935>

<p>Хореи</p>Спит на дереве кукушкаРак под камнем видит сонНа лугу лежит пастушкаДуют ветры с двух сторон.

<1935>

<p>«В каждом колоколе злоба…»</p>В каждом колоколе злобаВ каждой ленточке огоньВ каждой девочке зазнобаВ каждом мальчике свой конь.

<1936>

<p>«Гости радостно пируют…»</p>Гости радостно пируютЗа столом сидят гурьбойГости радостно пируютИ гурьбой за столом сидятИ говядину едятИ наливки жадно пьютИ чего то там под столом делаютИ дамочкам предлагают раздеться.А дамочки, тру ля ля, танцуютИ под музыку приседают.Один из гостей на стол полез,Но его отвели в ванную комнату.Хозяйка лифчик расстегнулаИ пошла плясать вовсю.Композитор Ваня КоновХотел хозяйку схватить за подол.Но потерял равновесиеИ лёг на пол.А Нина ПетуховаСняла свои панталоныИ дала их Семену Палкинуобнюхивать.

<1935>

<p>«Начало спора…»</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Даниил Хармс.Собрание сочинений в 3 томах (2000)

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза