Том 1. Этюд в багровых тонах. Знак четырёх. Приключения Шерлока Холмса

Могу добавить, что я закончил первый рассказ под названием «Пустой дом». Сюжет, кстати, подсказала мне Джин, и он на редкость удачен. Вы увидите, что Холмс никогда и не погибал, да и теперь вполне живой».

Он боялся только одного — что не сможет писать о Шерлоке Холмсе так же легко и увлекательно, как раньше. Но когда его именно в этом и обвинили, встал на защиту героя. Одному из оппонентов, Джону Гору, он отвечал: «Я проверяю рассказы о Холмсе их воздействием на юные умы и вижу, что они очень хорошо проходят такую проверку. Я верю в свои критические способности, потому что сужу очень непредвзято, и, если бы я должен был выбрать шесть лучших рассказов о Холмсе, я бы, конечно, назвал «Знаменитого клиента» из последнего цикла, а также «Львиную гриву», которая будет опубликована следующей. «Знатный холостяк», о котором пишете вы, у меня в списке был бы где-нибудь в конце. Я всегда говорил, что полностью откажусь от него, как только он опустится ниже своего уровня…»

Что же заставило Конан Дойля не только оживить героя, который его раньше раздражал, но и защищать его, даже если речь шла о далеко не самых удачных рассказах, таких, как «Желтое лицо» или «Глория Скотт»?

То, в первую очередь, что Шерлок Холмс — это во многом сам автор.

Да, именно так может быть решен вопрос о прототипе героя. Конечно, были и многочисленные дополнения. Можно «списать» лицо, привычки, походку. Но ведь мысли, чувства — не «спишешь», они — авторские, и ничьи больше.

Написав «Возвращение Шерлока Холмса», Конан Дойль этими тринадцатью рассказами окончательно обессмертил героя, а вместе с этим и дал повод, в известной мере, отождествить себя с ним.

И хотя Джозеф Белл публично подтвердил свое сходство с Шерлоком Холмсом на основании сходства знаменитого метода, думается, можно с должным вниманием отнестись и к заявлению сына Конан Дойля: «Удивительные способности д-ра Белла послужили к расцвету тех дарований, которые таились в Конан Дойле. В этом и только в этом заслуга д-ра Белла. Если бы почтенный доктор умел взращивать не врожденные таланты, то Эдинбургский университет в период с 1876 по 1881 год из многих сотен студентов произвел бы целую плеяду Шерлоков Холмсов во плоти! Тогда в чем же дело? А дело в том, что мой отец сам обладал всеми теми способностями — возможно, даже в большей степени, — что и д-р Белл… По силе дедукции я не встречал ему равных».

Если эти слова покажутся излишне (по причине родства) пылкими, можно вспомнить свидетельство американского журналиста Хейдона Коффина, который утверждает, что в одной из бесед Конан Дойль сказал: «Если Холмс и существует, то, должен признаться, — это я сам и есть».

Но еще больше доказывает то, что Конан Дойль идентифицировал себя с героем, дело Джорджа Эдалжи, которого в 1903 году осудили. Получив в 1906 году письмо с просьбой о помощи, писатель в лучших традициях своего героя провел расследование, добился пересмотра дела, сообщил о своих наблюдениях в министерство внутренних дел, напечатал об этом несколько статей в «Дейли телеграф» и добился освобождения невинно осужденного Эдалжи.

Впрочем, если этого недостаточно, то можно найти дополнения и в самом тексте рассказов о Холмсе. Оба курили глиняные трубки, работали в потертых халатах, имели одинаковые вкусы и пристрастия; даже бабушки и у Холмса, и у Конан Дойля были француженками…

Таких «совпадений» слишком много для того, чтобы считать их случайными.

А сейчас даже профессиональные сыщики и криминалисты признают, что взяли на вооружение методы Шерлока Холмса.

Рассказ о последнем, шестидесятом приключении знаменитого сыщика был напечатан в 1927 году. В «Старом доме Шостокомба» «автор лучших сказок для взрослых», как называли Конан Дойля, прощается со своим героем, своим «другом-противником»: «Итак, читатель, мы прощаемся с Шерлоком Холмсом. Я благодарю тебя за твое постоянство и могу лишь надеяться, что и я дал тебе кое-что, отвлекая тебя от жизненных забот и пробуждая новые мысли, что возможно только в королевстве романтической литературы».

В кратком предисловии трудно сказать о многом. Вот и о докторе Уотсоне, партнере для диалога, умолчали. Впрочем, в автопародии писатель устами Холмса сам достаточно ярко говорит о его роли: «Вы, конечно, не обидетесь, если я скажу, что своей репутацией человека, обладающего некоторой проницательностью и остротой ума, я обязан тому контрастному фону, который вы для меня создаете».

Остается добавить лишь, что когда Конан Дойль умирал, в его кабинете стоял бюст Шерлока Холмса, а когда умер и 11 июля 1930 года его хоронили в Уиндлшеме, то понадобился целый состав, чтобы привезти венки и цветы, присланные ему отовсюду. А о его герое, с которым он к концу жизни примирился, как и все мы примиряемся с самими собою, прощая себе уворованную у себя же жизнь, по сей день сочиняют анекдоты и монографии, пишут его биографии и спорят о его вкусах и пристрастиях.

Участь, о которой могли бы мечтать многие, даже не вымышленные герои.

Иван ПАНКЕЕВ

ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ Повесть