Том 1. Голый год

К вечеру, в заполдни, офицер шел в толпе между воротами Куанг-дзу и Ша-Ку. Крестьяне с мулов и ослов торговали мясом, дичью, луком, сарго, – и курили хрупкие трубки табака, мужчины и женщины, пока не пришел покупатель. Небрежной, неспешной походкой шли с веерами мужчины-джентельмены. Гул и шелест толпы уходил – в лиловатое небо. У павильона, где стояла охрана были врыты столбы с перекладинами, на столбах в бамбуковых клетках – в каждой клетке по голове – лежали головы мертвецов, глядевшие тусклыми, широко-раскрытыми глазами. Офицер остановился, чтоб посмотреть, что осталось от людей: рты были обезображены веселой гримасой, у всех одной и той же, а зубы – конвульсивно сжаты, – а с клеток капала, еще свежая кровь, – и офицер почувствовал, что его тошнит от запаха свежего мяса. Это было место политических казней. – Там, в конце, у ворот, у стены под каштанами сидели, стояли, лежали – нищие, прокаженные, фокусники, гипнотизеры, старики. Мимо шли и ехали на людях и лошадях мистеры и миссис. Офицер стал к нищим и, полупротянув правую руку, запел по-русски:

– Пода-айте милостинку Христа ра-ади!..

Белогвардеец, барин, офицер русской армии, эмигрант, брат, Петр Иванович Иванов.

Никола-на-Посадьях,

20 сентября 1921 г.

Числа и сроки *

I

В томе X Свода Законов Российской империи, в книге второй, в отделении третьем разряда второго «о праве собственности в заповедных наследственных имениях» – были статьи:

«Ст. 485. Заповѣдное именiе признается собственности не одного настоящаго владельца, но всего рода, для коего оное учреждено, т.-е. всѣхъ принадлежащихъ къ тому роду лицъ, какъ уже родившихся, так и имѣющихся впредь родиться, а потому ни именiя, обращенныя въ заповѣдныя, ниже какая-либо часть ихъ не могутъ быть отчуждаемы, ни безвозмездно, ни через продажу, ни посредствомъ иного какого бы то ни было акта или сдѣлки».

«Ст. 470. Заповѣдныя, по особому порядку наслѣдованiя переходящiя, имѣнiя учреждаются по Высочайшему повелѣнiю при самомъ пожалованiи сихъ имѣнiй, и с утвержденiя Его Императорскаго Величества».

«Ст. 476. При обращенiи имѣнiй в заповѣдныя наблюдается, чтобы оныя въ общемъ составѣ своем заключали в себѣ не менѣе десяти тысячъ и не болѣе ста тысячъ десятинъ удобной земли».

Своды законов – истории – хранятся теперь у архивных комиссий в подвалах, обрастают, как история, зеленым архивным грибком. У подвалов архивных окна в решетках, чтоб замуравить навеки «акты гражданских состояний».

Кто определяет сроки и числа людям – дворянству потомству их я крестьянам, вот этим, запутавшимся в седьмой ревизской сказке, чтобы стать вольными хлебопашцами, переименовавшись из крепостных в крестьян государственных? Архивным грибком истории – люди идут одиночками и ватагами: оба эти слова из свода законов.

Как возникло и как прошло десятое июля 1779 года, когда ее императорское величество императрица Екатерина II Алексеевна пожаловала князю Кириллу Дасиевичу Смоленскому вотчину Поречь со всеми землями, угодьями, лугами, лесами и крестьянскими душами, в заповедное владение, – и когда князь Кирилл Дасиевич Смоленский стал не князем Смоленским, а – Смоленским-Пореченским? Императрица Екатерина Алексеевна – с присовокуплением ко княжьему гербу реки, символа вечного течения Леты, – пожертвовала сто тысяч десятин, – и император Павел I Петрович поэтому, января первого 1801 года – уже Дасию Кирилловичу, сыну Кирилла без заповеда (ибо ста тысяч нельзя превышать по закону) пожертвовал Озерскую волость, чтоб округлить Поречье, ибо озера клином врезались в земли Пореченские.