Том 1. Очерки Боза. Мадфогские записки

Глубже и настойчивей раскрывается внутренний мир многих героев романов, фиксируются все их душевные движения, оттенки настроений и переживаний (образ леди Дэдлок, Джарндиса, Эстер Саммерсон и т. п. в «Холодном доме», Рейчел в «Тяжелых временах»). Положительные герои Диккенса хотя и идеализированы, как прежде, но не являются в романах 50-х годов основными. Раунсуэл и Эстер в «Холодном доме», Сисси в «Тяжелых временах», Миглз в «Крошке Доррит» отнюдь не ведущие герои романов, как Николас Никльби или Мартин Чезлвит.

Социальные романы Диккенса 50-х годов — целая энциклопедия английской жизни.

Особое место не только в наследии Диккенса, но и в наследии всего английского реализма XIX века занимает роман «Тяжелые времена». Здесь на последней волне чартизма, поднявшейся в 1853—1854 годах, Диккенс впервые нарисовал картину борьбы двух основных классовых сил своего времени — промышленников и индустриального пролетариата. Хотя Диккенс продолжал и в своей публицистике и в других высказываниях отстаивать идею классового мира, однако в годы создания «Тяжелых времен» он впервые признал право рабочих на забастовки.

«Я не могу выдавать себя за человека,— писал Диккенс в 1856 году соредактору издававшегося им с 1850 года журнала «Домашнее чтение» Уиллсу,— придерживающегося того мнения, что все забастовки, поднятые тем несчастным классом общества, которому с таким трудом удается мирным путем добиться, чтобы прислушивались к его голосу, обязательно пре« ступны, потому что я этого не думаю... гогда невозможна никакая гражданская война, никакое восстание».

Обстановка в Англии во время и после Крымской войны — господство аристократической олигархии, пагубное для народа укрепление консерваторов, бедственное положение народных масс, которое несколько смягчилось, но отнюдь не было устранено в эпоху так называемого английского «процветания»,— все это оживило у писателя настроения 40-х годов, предчувствия тяжелых потрясений, все напоминало ему обстановку во Франции накануне буржуазной революции 1789—1794 годов, о чем он постоянно говорит в переписке с друзьями.

«Я считаю,— писал Диккенс в 1855 году известному политическому деятелю Лайарду,— что недовольство в стране тем страшнее, что оно тлеет, не вспыхивая пожаром. То, что происходит у нас, чрезвычайно напоминает мне настроения во Франции накануне первой революции и может привести к взрыву по любому, самому незначительному поводу».

Под влиянием этих мыслей Диккенс начал свой второй (и последний) исторический роман «Повесть о двух городах» (1859). Правящим классам, уверенным в прочности своего господства, Диккенс напоминал о бедствиях французского народа накануне революции 1789—1794 годов и о той страшной расплате, которая уже однажды постигла угнетателей. «Повесть о двух городах» должна была предостеречь английского читателя от возможности повторения того, что однажды уже испытало человечество. Насилию революции Диккенс здесь противопоставлял подвиг жертвенности (Картона) и идею непротивления злу.

Сила романа в сатирическом изображении старого режима, в создании потрясающих образов голодного, жестоко эксплуатируемого французского народа, в сатирических портретах представителей первых двух сословий и т. д. Но картина якобинского террора 1793 года рисовалась Диккенсом тенденциозно, она должна была заставить читателя содрогнуться.

«Повесть о двух городах» была последним романом самого плодотворного периода в творчестве великого реалиста и первым его романом, знаменующим начало нового, и последнего, творческого этапа. В романах 60-х годов — последнего десятилетия жизни и творчества Диккенса («Большие надежды» — 1861, «Наш общий друг» — 1864, «Тайна Эдвина Друда» — 1870) писатель еще обличает пороки буржуазного общества (мистер Подснеп в романе «Нага общий друг» — классический тип ограниченного, тупого буржуа, Вениринг в том же романе — образец аристократического чванства), по-прежнему противопоставляет буржуазному эгоизму и бессердечию добродетели и человечность честных тружеников (кузнец Гарджери в «Больших надеждах», «маленькие люди» в «Нашем общем друге»), однако острота сатиры и критицизм смягчаются, диапазон изображения значительно уже, чем в романах 40-х и 50-х годов.

Романы 60-х годов подчеркнуто фабульные. Хотя именно в них Диккенс достигает большего, чем когда-либо, мастерства в раскрытии психологического мира своих персонажей, основное внимание писателя сосредоточивается на построении сложной интриги, создании запутанного сюжета. В те же 60-е годы Диккенс пишет ряд рассказов, которые почти лишены социального содержания, обращается к детективной теме («На работе с инспектором Филдом», «Вниз по течению», «Пара перчаток», «Сыскная полиция»).

Лучшее из того, что создано великим реалистом, относится, бесспорно, к предшествующим годам его творческой деятельности. Однако и в романах 60-х годов, где социальная тема звучит глуше, Диккенс остается великим гуманистом.