Том 1. Отец

Владыкин не оставлял своего сапожного ремесла и некоторые вечера, а иногда и ночи, просиживал после работы на заводе над ремонтом обуви. Услышав голос гостя, он бросил работу и, сняв фартук, пригласил его в комнату.

— Слава Богу, в нашей семье прибывает! — садясь на стул, продолжал Василий Иванович. — Вчера со мною на заводе познакомился мастер одного цеха, Иван Алексеевич Власов. Это наш брат из баптистов. Он со всею семьею недавно переехал в наш город из Петрограда, купил дом, разыскивает своих по вере, вот нас Господь и свел с ним. У него вся семья верующая: дочери и сыновья. Они местные, но выезжали в Петроград, там прожили несколько лет, а теперь их потянуло на родину. Они знают много о наших братьях в Москве и в Петрограде, а на завтра приглашают к себе всех своих на собрание. От вас пойду я с этим известием к Анне Андреевне.

Посоветовавшись, тут же решили, что в это воскресенье пойдут на собрание к Власовым. Пойдут только свои и, горячо помолившись, разошлись.

С каким-то радостным предчувствием вся семья Владыкиных ожидала воскресного дня. Луша после взрывов заметно изменилась. Когда муж читал Евангелие, слушала с вниманием, вместе с ним преклоняла колени к молитве. А Павлик, как услышал, что у Власовых есть дети, фисгармония и что они умеют петь, едва мог дождаться назначенного дня. В течение недели он несколько раз спрашивал, когда наступит воскресенье.

Воскресенье наконец подошло. Оно было таким светлым, праздничным, несмотря на то, что на дворе уже была глубокая осень. Однако на душе у Владыкиных было так же, как в первое их посещение молоканского собрания.

Хозяева встретили их с искренней радостью. Надя, старшая дочь двадцати лет, подхватила Павлушку, расцеловала и, когда все прошли в просторную, светлую комнату, усадила рядом с собой. В зале сидело более десяти человек. Приглашены были также некоторые из молокан. Иван Алексеевич, встав вместе с женой, приветствовали пришедших и выразили свою радость в том, что они наконец познакомились со своими и имеют глубокую надежду, что Господь через это общение положит начало делу пробуждения в этой местности. После молитвы он пригласил всех к пению и назвал слова нового гимна «Дорогие минуты нам Бог даровал, мы увидели братьев, сестер». Надя села за фисгармонию, и они всей семьей запели этот гимн. От восторга у слушающих захватывало дух, а последние куплеты пели уже все со слезами радости на глазах.

Проповедовали по очереди: Василий Иванович, Петр Никитович, Анна Андреевна. Между проповедями дети Власовых рассказывали разные стихотворения. Когда же встала Надя, то Павлушка впитывал в свое детское, трепещущее от восторга сердечко каждое слово из ее уст. В голубом платье, с бантом в волнистых, рассыпающихся волосах, Надя в его воображении была тем ангелом, о котором ему рассказывала бабушка и которых он видел на картинках. Детское сердце его нашло наконец для себя объект любви и привязалось к нему.

Перед заключительной проповедью Иван Алексеевич со своей семьей спели еще один новый гимн: «Сидел Христос с учениками на Елеоне, а пред Ним». И этот гимн был живо воспринят. Последние его слова пели стоя все вместе: «Мое великое ученье воспримет мир; и племена произнесут с благоговеньем страдальцев первых имена».

Иван Алексеевич, открыв Библию, прочитал: «Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» (Деян.17:30). Проповедь его лилась спокойно, мощною рекой и, как в половодье вешние воды заливают на глазах у людей все лощины и ямины, так и слова проповеди наполняли сердца слушающих все выше и выше, кажется, к самым устам:

— Не я, а Бог повелевает тем, кто еще не покаялся — ПОКАЯТЬСЯ! — воскликнул он.

Едва только закончилась проповедь, Луша упала на колени:

— Господи, я великая грешница, негодница! Люди-то не знают, а Ты-то все видел и знаешь про меня! Мне стыдно в глаза людям поглядеть, а Тебе особенно, за то, что я натворила в жизни моей. Прости меня, батюшка, негодницу! Ведь меня только убить надо за все, что я наделала в жизни, а Ты мне велишь покаяться. Батюшка! Петя! Прости меня! Простите, люди добрые!

Вслед за ней в глубоком раскаянии молился заводской актер, а потом и его жена. Все в комнате были охвачены молитвенным умилением. Так Господь начал прилагать «первые камни», созидая церковь в этой местности. В великом восторге обнимали присутствующие раскаявшихся и приветствовали друг друга. Затем стол был накрыт скатертью, и устроен торжественный обед, во время которого хозяева с дочерьми показали книжки с нотами и цифрами, по которым поются христианские гимны, и много другого, привезенного с собой из Петрограда.

Удивительнее всего была Библия с картинками. Тут же за столом Надя учила с Павлушкой стишок:

Вот ворота пред тобою,
А за ними два пути.
Друг мой, робкою душою
Избери, каким идти!