Читаем Том 1. Повести. Рассказы. Очерки (1912-1917) полностью

Рыбаки глотали слюни, глаза их блестели, бегали от яств к вину.

— Выпьем! — скомандовал Петр. — Я сегодня в ударе: буду много говорить. Я все покорил: пространство, стихию. И последнее испытание мне дано. А какое — узнаете сами…

Рыбак проглотил водку, забодал взъерошенной головой и, гогоча, потер грудь:

— Быдто Христос проехал!.. Кхе!

Марья смачно сосала вино, причмокивая языком:

— Еще, Петрованушка, еще!.. Скусно!..

— Выпьем, други, за радостную встречу!

— Андель божий, спас ты нас!

— Выпьем за встречу… Я черт, не ангел! Не пугайтесь, не пугайтесь! Я человек! Я — Люцифер!

— Хы-хы-хы, веселый ты парень! Ей-богу, право! — пододвинул чашку Федор. — Плесни-ка… дюже обжигает.

— Выпьем за Люцифера! Я — Люцифер, носитель света. Я был с богом. Хочу восстать. Бог и природа для меня — одно.

— Одно, батюшка, одно!

— Впрочем, вы ничего не понимаете. Говорю не для вас. Говорю для своих ушей, а оттуда… по ниточкам в сердце, в мозг. От языка в мозг, поняли? Обратный ход. Это разве нормально? Пей, старик, пей! Значит, кто-нибудь другой говорит, тот, кто во мне. Вдвоем, значит: я и он. Поняли? Эх, ни черта вам не понять!.. Пей, что ли!

— Хы-хы-хы!.. Смышленые твои речи.

Похлебку с луком ели алчно, кашу чавкали старательно, но все еще десны болели, зубы шатались, рыбаки стонали, охали.

— Пей, старик! Марья, пей! Будем громко говорить. Надо орать в тыщу глоток в этом крае молчанья, надо песню ударить, да так, чтоб чертям было тошно!

— Хы-хы-хы!.. — скрипел старик.

— Хе! — понравилось и Марье: — Чертям тошно!

— Ну, послушайте, спою вам красивую песню.

Поет ее варяжский витязь, богатырь… Это в Питере, в театре, в опере. Слыхали про театр?

Торопливо и кратко передал им сказку про Садко, вышел на середину и, представив из себя варяжского витязя, запел:

О скалы грозные,Бушуя, плещет море…

Грустно, плавно катился голос из широкой груди Петра. Рыбаки разинули рты и замерли.

Но крепки серые утесы,Выносят волн напор,Над морем стоя…

Пламя ближних свечей заходило, заколыхалось. Рыбаки начали приподыматься, опираясь о кровать, а их удивленные глаза готовы были впрыгнуть в гремевший рот певца.

Когда загрохотал на верхах и грянул громом его голос: «Отважны люди стран полночных!!» — звякнули, затряслись стекла, а Федор лягнул ногой и с хохотом опрокинулся на кровать, заткнув пальцами уши. Марья замахала руками, залилась безумным смехом.

Петр оборвал.

— Животные! — пробурчал он под нос, сел за стол и сердито облокотился.

«А ты думал — люди? Вши!..» — прошипел под столом Васька.

Рыбак поднялся и, утирая с гноившихся глаз смешливые слезы, сказал:

— Вот так это глотка!.. Ну и орешь! Вот так же у нас дьякон, отец Вострофуил… Нажрется, бывало, пьяный и начнет рявкать. Так от водки и подох… Вострофуил-то…

— Подох, царство небесное, — перекрестилась Марья.

Петру хотелось рвануть, опрокинуть стол, но вовремя сдержался.

— Ну, друзья-приятели, выпьем еще! Чего нам не веселиться? Все равно!

— Пить так пить, а не пить так не пить, — скаля последние гнилые зубы, засмеялся подвыпивший Федор. — А вот ты нашу послушай, мужичью. Машка, зачинай!

— Я не смею.

— Зачинай!

— Язык толстый… Больно мне…

— Полудурок!..

Кабы бабе киселя, киселя,Стала б баба весела, весела… —

нутряным ржавым голосом заскрипел рыбак, пристукивая в пол пяткой.

— Машка, подхватывай! Петрованушка, вали громчей!

Кабы бабе молока, молока,Стала б баба молода, молода,Кабы бабе сапоги, сапоги,Заплясала б в три ноги, в три ноги…

Потом все трое запели протяжную, проголосную:

Ты подуй, подуй, бурь-погодушка,Да с самой сиверной сторонушки…

Петр тихонько гудел низким голосом, тревожно прислушиваясь, как кто-то четвертый подтягивает и страшно врет.

«Васька это!»

Петр смолкнет — и Васька оборвет. Загудит Петр — заведет и Васька. Петр стал озираться, отыскивая Ваську. Должно быть, он возле печки на сутунке. Выждав время, Петр быстро оглянулся, но Васька сигнул в печку, только пятки мелькнули. Петр ухмыльнулся.

«Занятно все-таки!»

Он подбросил дров, мрачно нахмурил брови.

А рыбаки, обнявшись, выводили:

Ты ра-аздуй-ка, раздуй, бурь-погодушка,Да э-эх, калину во са-а-ду!..

— Ну, ладно, замолчите, — желчно, с болью крикнул Петр. — Слышите! Я буду много говорить. Я вам скажу, кто я есть, с кем борюсь, кого должен победить. Эй, вы, рабы божие, черти! Я, кажется, схожу с ума!

Те, отмахиваясь руками и утирая слюнявые, в плесени, рты, пьяно плакали, взасос целовались.

— Други-братья! Выпьем еще! Эх, жаль мне вас! Скверно вы, люди, живете!.. Все мы по-звериному живем, лучше не можем, не умеем… Эх!

Петра тоже одолевало вино. Голова тяжелела, в жилах вместе с кровью плыл холодный жар, всего знобило.

«Я себя должен победить… Себя!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Шишков В.Я. Собрание сочинений в 8 томах

Похожие книги

Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза