Том 1. Стихи, рассказы, сказки

Поселок наш большой. Живут в нем, как и всюду, разные люди, и ничем, пожалуй, он не отличается от других мест, кроме как какой-то очень древней, но по-молодому выглядящей церковью, куда по праздникам съезжаются старые люди из Москвы и других соседних мест и иностранцы. Почему иностранцы, живущие в Москве, выбрали именно эту церковь — неизвестно, но в субботу и воскресенье, а иногда и в другие дни машины разных марок с белыми дипломатическими номерами мчатся мимо нас к игрушечной церквушке.

И Зайчик, наверное, не раз видел эти машины, как и все мы, а может, даже чаще, поскольку он каждый день при деле, на работе.

Совсем недавно, в один из субботних дней, Зайчик со своим возчиком дядей Колей возвращался порожняком после какого-то очередного рейса. Позади гремели колокола на церкви, погода была отличная — малый морозец, и дорога не скользкая. Сани шли хорошо. Так что Зайчик даже трусил рысцой.

На повороте почти у магазина Зайчик и дядя Коля увидели большую черную машину, перегородившую дорогу.

Не знаю, сообразил ли Зайчик, но дядя Коля точно определил: «мерседес супер». Номер белый — дипломатический.

У машины стояли двое молодых мужчин и три женщины, одна другой старше, и все вдруг обрадованно бросились к Зайчику и к дяде Коле и наперебой стали что-то говорить на ломаном русском языке.

Зайчик безразлично смотрел на шикарную машину и галдящих людей, а возчик дядя Коля, степенно сойдя с саней, пытался разобраться, в чем дело. Явно, машина забарахлила, но при чем тут он? Лошадь машине не помощница!

Наконец понял.

Иностранцы торопятся в церковь, служба уже началась, а тут что-то с машиной случилось. Видимо, виноват русский мороз. Так пусть, дескать, он, дядя Коля, довезет их до церкви на русских санях. И потом, они легко одеты, чтобы идти пешком. Холодно. За любые деньги пусть довезет! Они умоляют! А машина пусть здесь постоит, потом…

— Что ж, садитесь, това… господа, — поправился дядя Коля. — Денег мне никаких не нужно, а так довезу, сделайте одолжение!

Он развернул Зайчика с санями, встряхнул сено на них и пригласил иностранцев:

— Комм, комм!

В годы войны дядя Коля дошел до Германии и хорошо помнил это немецкое слово, которое всегда значило: мол, давай! Торопись! Быстренько!

Иностранцы обрадовались, с шумом-гамом обежали Зайчика и даже похлопали его по морде и завалились в сани.

«Словно на свадьбу едут, а не в церковь», — удивился про себя дядя Коля, но, конечно, промолчал и дернул вожжи:

— А ну, Зайчик! Давай!

Зайчик чуть повернул морду назад, встряхнул гривой и — не двинулся с места.

— Ты что? Мил-лая?

Зайчик опять взглянул не столько на дядю Колю, сколько на иностранцев, и продолжал стоять.

— Извините, господа-товарищи, но ничего не выйдет, — виновато сказал дядя Коля. — Я бы с великим удовольствием, но лошадка вас не повезет…

— Как? Что, почему? Что случилось? — зашумели иностранцы на своем и на плохом русском.

— Да ничего не случилось, вы не обижайтесь, — сказал дядя Коля. — Как бы вам это яснее объяснить? Не любит наш Зайчик, то есть лошадь эта конкретная, запаха спиртного. Алкоголя, значит. А от вас, извините, чуть попахивает. А у Зайчика на этот счет тонкий нюх. Он и раньше с тем, кто чуть выпимши, ни шага не сделает. Двадцать возчиков ему сменили. Я-то вот непьющий, а от вас… Не пойдет он! Так что уж не обессудьте!..

Ворон Эндель

Есть воро́ны, о которых я ничего хорошего рассказать не могу, а есть во́роны.

О во́ронах рассказывают всякие чудеса и всякие байки. Умный ворон. Мудрый ворон. Храбрый ворон. Это, пожалуй, близко к правде. Ну, а говорящий ворон, ворон-вещун, ворон — предсказатель судеб человеческих и прочее — это уже из баек и сказок, на которые каждый народ мастак.

Я расскажу не байку, не сказку, а то, что видел сам — в Эстонии. Об эстонском вороне с человеческим именем Эндель.

Однажды эстонский парнишка, которого зовут Эндель, нашел возле своего дома малого, черного как смоль вороненка. То ли из гнезда он выпал, то ли по другой причине попал в беду, но лежал вороненок на асфальте возле подъезда и взлететь никак не мог.

Эндель принес вороненка домой, согрел, приютил, и вороненок прижился.

Мать скажет:

— Эндель! Ну-ка, на минутку…

Сын тут как тут, и вороненок с ним, рядом.

Отец попросит:

— Эндель! Дай-ка мне…

Сын готов помочь, сделает все, что нужно, а вороненок тут же. Помочь не может, а на имя «Эндель» откликается.

Так и пришлось прозвать вороненка.

Сын — Эндель и вороненок — Эндель.

Время шло, сын вырос, паспорт получил, и вороненок вырос — превратился в настоящую птицу. Но из дома — никуда. Поначалу хотели отпустить его на волю, окно открывали, на улицу выносили, в небо подбрасывали — возвращается крылатый Эндель домой. Однажды зимой даже у двери квартиры оказался, хотя квартира на третьем этаже. Вылетел в форточку погулять, а форточку ветер прихлопнул, так черный Эндель и подъезд дома нашел, и на третий этаж поднялся, и квартиру свою с чужой, соседней, не перепутал.

Привыкли к Энделю. Член семьи — и только. Настолько привыкли, что самого Энделя перестали по имени называть.

Мать говорит:

— Ну-ка, сын, на минутку…