Кому сказатеньки,Как важно жила барынька?Нет, не важная барыня,А, так сказать, лягушечка:Толста, низка и в сарафане,И дружбу вела большевитуюС сосновыми князьями.И зеркальные топилаОбозначили следы,Где она весной ступила,Дева ветренной воды.
Москва! Москва!Мозг влагПлемен.Каких племен гудкиТы не переваялаВ молчание?В тебеДревних говоров ракитТаялоЗвучание.И если ищешь ты святыню,Найдешь в Кремле ю.Я взором в башнетынеМлею.
1Вы помните о городе, обиженном в чуде,Чей звук так мило нежит слухИ, взятый из языка старинной Чуди,Зовет увидеть вас: пастухС свирелью сельской (есть много неги в сельском имени),Молочный скот с обильным выменем,Немного робкий перейти реку, журчащий брод…Все это нам передал в названье чужой народ.Пастух с свирелью из березовой корыНыне замолк за грохотом иной поры.Где раньше возглас раздавался мальчишески-прекрасных труб,Там ныне выси застит дыма смольный чуб.Где отражался в водах отсвет коровьих ног,Над рекой там перекинут моста железный полувенок.Раздору, плахам вчера и нынче город – ясли,В нем дружбы пепел и зола, истлев, погасли.Когда-то, понурив голову, стрелец безмолвно шествовал за плахой.Не о нем ли в толпе многоголосой девичий голос заплакал?В прежних сил закатК работе призван кат.А впрочем, всё страшней и проще:С плодами тел казненных на полях не вырастают рощи,Казнь отведена в глубь тайного двора.Здесь на нее взирает детвора.Когда толпа шумит и веселится,Передо мной всегда казненных лица.Так и теперь: на небе ясном тучка –Я помню о тебе, боярин непокорный Кучка!2В тебе, любимый город,Старушки что-то есть.Уселась на свой коробИ думает поесть.Косынкой замахнулась – косынка не простая:От и до края летит птиц черных стая.