Читаем Том 1. Стихотворения 1939–1961 полностью

Двадцатые годы, когда все былиДвадцатилетними, молодыми,Скрылись в хронологическом дыме.В тридцатые годы все повзрослели —Те, которые уцелели.Потом настали сороковые.Всех уцелевших на фронт послали,Белы снега над ними постлали.Кое-кто остался все же,Кое-кто пережил лихолетье.В пятидесятых годах столетья,Самых лучших, мы отдохнули.Спины отчасти разогнули,Головы подняли отчасти.Не знали, что это и есть счастье,Были нервны и недовольны,По временам вспоминали войныИ то, что было перед войною.Мы сравнивали это с новизною,Ища в старине доходы и льготы.Не зная, что в будущем, как в засаде,Нас ждут в нетерпении и досадеГрозные шестидесятые годы.<p>«Ставлю на через одно поколение…»</p>Ставлю на через одно поколение.Не завтра, а послезавтра.Славлю дальних звезд заселениеСлогом ихтиозавра.Будущие годы — значит, следующие.Многого я от них не жду.Жду грядущие годы — едущиеВ большой ракете                          на большую звезду.Ставлю на Африку, минуя Азию,Минуя физику — на биологию.Минуя фантастику, минуя фантазию,На чудеса — великие, многие.Ставлю на коммунизм, минуяСоциализм, и на человечествоБез эллина, иудея, раба, буржуя,Минуя нынешнее отечество.Из привычных критериев вырвавшись,Обыденные мерки отбросивши,Ставлю на завтрашний выигрышС учетом завтрашнего проигрыша.<p>БЕЗ ПРЕТЕНЗИИ</p>Перешитое, перелицованное,Уцененное, удешевленное,Второсортное, бракованное,Пережаренное, недопеченное —Я с большим трудом добывал его,Надевал его, обувал его,Ел за завтраком, за обедом,До победы, после победы.Я родился ладным и стройным,С голубым огнем из-под век,Но железной десницей тронулМои плечи двадцатый век.Он обул меня в парусиновое,В ватно-стеганое одел.Лампой слабою, керосиновойОсветил, озарил мой удел.На его бесчисленных курсах,Заменяющих университет,Приучился я к терпкому вкусуПравды, вычитанной из газет.Мне близки, понятны до точкиПопулярная красота,Увертюра из радиоточкиИ в театре входные места.Если я из ватника вылезИ костюм завел выходной —Значит, общий уровень выросПриблизительно вместе со мной.Не желаю в беде или в счастье.Не хочу ни в еде, ни в трудеЗабирать сверх положенной частиНикогда.             Никак.                          Нигде.И когда по уму и по статиНе смогу обогнать весь народ,Не хочу обгонять по зарплате,Вылезать по доходам вперед.Словно старый консерв из запаса,Запасенный для фронтовиков,Я от всех передряг упасся —Только чуть заржавел с боков.Вот иду я — сорокалетний,Средний, может быть, — нижесреднийПо своей, так сказать, красе.— Кто тут крайний?— Кто тут последний?Я желаю стоять, как все.<p>УГЛЫ</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Слуцкий, Борис. Собрание сочинений в 3 томах

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия". Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения "Кукла", первая книга "Свидетели" вышла только в 1940-м. Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы "великого перелома". Строки в "Алене Старице" — "Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят" — были написаны не когда-нибудь, а в годы террора. В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение "Зодчие", под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм "Андрей Рублев". "Страшная царская милость" — выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженною — перекликалась со сталинской милостью — безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов — Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.) Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: "И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?" Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. "Как плохо нарисован этот бог!" — вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме. Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза. Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. "Дьяки" вполне могли подослать своих подручных.

Дмитрий Борисович Кедрин

Поэзия / Проза / Современная проза