Читаем Том 1. Стихотворения 1939–1961 полностью

Взрыв, локализованный в объемеСорока плюс-минус десять строк, —Это формула баллады (кромеТех баллад, которым вышел срок).В первой трети текста нужно, чтобыБыло что взрывать.ЧТО!            За этим ЧТО глядите в оба!Здесь продешевить,                                как проиграть.Чтоб оно стояло!Чтобы стыло,Восходя превыше облаков —С фронта защищенное и с тыла,Кованное сверху                         и с боков.Верою, Надеждою, ЛюбовьюЭто может быть.Лучше же — империей любою, —Их балладам правильней дробить.Помните, пред чем стихи в ответе,Им в глаза Истории смотреть…Это — содержанье первой трети.А какая следующая треть?Чем ей быть?                  Куда ей подаваться?За кого голосовать?Ни цареубийц,                     ни святотатцевНе хочу в балладу я совать.Секта? — вздор.Заговор? — не надо!Партия! — она, она однаПо железной логике балладыСокрушать империи должна.Очищайте место ей пошире,Ширьте ей отведенную треть,Чтобы было, где расправить крылья,Прежде чем взмахнуть и полететь.Чтобы заграждения колючиеКомандир саперный не забыл,Краткий курс — учебник революции —Вовремя                чтоб проработан был,Чтобы наш советский русский опытПребывал основою основРеволюций и баллад Европы,Азии            и всех материков.Третья треть, последняя — взрывная.И ее планировать — нельзя.Точных траекторий мы не знаем,По каким осколки проскользят.Как и где проглотит Черчилль пулю?Трумен что суду произнесет?Это — не спланируемо вслепую.Это — не спророчимо вперед.Закрывайте конспекты и тетради.Здесь — конец науки о балладе.<p>БАЛЛАДА О ТРЕХ НИЩИХ</p>Двурукий нищий должен бытьВесьма красноречивым:Ну, скажем, песню сочинитьС неслыханным мотивом.Ну, скажем, выдумать болезньМудреного названья,А без болезни хоть не лезь,Не сыщешь пропитанья.Совсем не так себя ведетС одной рукою нищий:Он говорит, а не поетДля приисканья пищи —Мол, это был кровавый бой,Мол, напирали танки,Когда простился я с рукой —Пожертвуйте, гражданки!Безрукий нищий молчалив —В зубах зажата шапка.Башку по-бычьи наклонив,Идет походкой шаткой:Мол, кто кладет, клади сюда!И шапкой вертит ловко.А мы без всякого трудаСуем туда рублевки.<p>«Тот день, когда я вышел из больницы…»</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Слуцкий, Борис. Собрание сочинений в 3 томах

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия". Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения "Кукла", первая книга "Свидетели" вышла только в 1940-м. Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы "великого перелома". Строки в "Алене Старице" — "Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят" — были написаны не когда-нибудь, а в годы террора. В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение "Зодчие", под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм "Андрей Рублев". "Страшная царская милость" — выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженною — перекликалась со сталинской милостью — безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов — Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.) Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: "И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?" Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. "Как плохо нарисован этот бог!" — вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме. Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза. Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. "Дьяки" вполне могли подослать своих подручных.

Дмитрий Борисович Кедрин

Поэзия / Проза / Современная проза