Читаем Том 1. Стихотворения 1939–1961 полностью

Тридцатилетняя женщина,Причем ей не 39,А ровно 29,Причем — не из старых девок,Проходит по нашей улице,А день-то какой погожий,А день-то какой хороший,Совсем на нее похожий.Она — высокого роста,Глаза — океанского цвета.Я ей попадаюсь навстречу,Ищу в тех глазах привета,А вижу — долю горя,А также дольку счастья,Но больше всего — надежды:Ее — четыре части.И точно так же, как прежде,И ровно столько, как раньше,Нет места мне в этой надежде,Хоть стал я толще и краше,Ноль целых и ноль десятыхКо мне в глазах интереса,Хоть я — такая досада! —Надел костюм из отреза,Обул модельные туфли,Надраил их до рассвета…Увидев меня, потухлиГлаза океанского цвета.<p>«Все мелкие мои долги…»</p>Все мелкие мои долгиИ крупные долги —Как только деньги получу,Я сразу заплачу.Но этот долг!Чтоб он замолк,Ты, память, помоги!Устрой, чтоб он меня забыл.Чтоб он — не говорил.Не повышает голос он.Как волос, тонок он.Зато, как колос, он созрел.Он мне в глаза смотрел.О, память, позабудь его!Он отдал мне поклон.Ведь я не сделал ничего.Дай мне забыть его.Возьму суму, пойду в тюрьму,Но только никомуПро этот долг не расскажу,Письма не покажуИ фотографий не отдам,Как со стены снимуТе, что в душе еще висятИ тихо говорят.Не повышая голоска —Так говорит тоска.Не нажимая на педаль —Так говорит печаль.Я ничего не утаю.Отдам все до куска —Но замолчи,Но оттолкнись,Оставь меня,Отчаль.<p>«Это — ночью написалось…»</p>Это — ночью написалось.Вспоминать не буду утром!Налетай скорее, старость.Стану дряхлым — стану мудрым.Гни меня, как ветер — травы,Душу жги, суши мне тело,Чтобы ни любви, ни славы,Ни стихов не захотело.Только это я и понялИзо всех теорий счастья.Утром этого не вспомню —Сердце бьется слишком часто.Сердце бьется часто, шибко,Выкипает за края.Поправляй мои ошибки,Смерть разумная моя.Разреши мои сомненья,Заплати мои долги,Облегчи без промедленья,Без томленья помоги!Помоги мне, смерть,Ото всех болей,Так меня отметь,Чтобы лечь скорей,Чтобы лечь и спать —Никогда не встать.<p>«Кто-то рядом слово сказал…»</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Слуцкий, Борис. Собрание сочинений в 3 томах

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия". Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения "Кукла", первая книга "Свидетели" вышла только в 1940-м. Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы "великого перелома". Строки в "Алене Старице" — "Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят" — были написаны не когда-нибудь, а в годы террора. В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение "Зодчие", под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм "Андрей Рублев". "Страшная царская милость" — выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженною — перекликалась со сталинской милостью — безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов — Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.) Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: "И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?" Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. "Как плохо нарисован этот бог!" — вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме. Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза. Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. "Дьяки" вполне могли подослать своих подручных.

Дмитрий Борисович Кедрин

Поэзия / Проза / Современная проза