Читаем Том 1. Стихотворения 1939–1961 полностью

Кто-то рядом слово сказал.Прислушайся и разберись толково.Гортанное, словно Казанский вокзал,Медлительное, как Рижский вокзал,Мягкое, будто Курский вокзал,Оно тем не менее русское слово.Большой советский русский народ,Что песни на ста языках поет,Но хочет слушать московское радиоС высоко поднятой головой,Совместно и дружно владеет Москвой,Своей многоцветной общностью радует.Межи распахавшему на полях,Межи меж нациями — все напрасные.У каждой республики свой флаг.У всех единое знамя красное.Так будем же развивать языкиКаждого нашего народа.Но не забывайте ни одной строкиИз Пушкина — общего, как природа.<p>«Я думаю, что следует начать…»</p>Я думаю, что следует начатьС начала.              Не с конца. Не с середины.Не с последствий,                            а с первопричины,Рассвету место дать, а не ночам.Я был мальчишкою с душою вещей,Каких в любой поэзии не счесть.Своею частью и своею честьюСчитающим эту часть и честь.Официально подохший декадансТогда травой пробился сквозь могилы,О, мне он был неродный и немилый,Ненужный — и тогда и никогда.Куда вы эти годы ни табуньте,Но, сотнями метафор стих изрыв,Я все-таки себя считаю в бунтеПростого смысла против сложных рифм.В реванше содержанья над метафорой,В победе сути против барахла,В борьбе за то,чтоб, распахнув крыла,Поэзия стряхнула пудру с сахаром.Не детские болезнидекадентскиеВ тех первых строчках следует считать —Формулировки длительного действия,Сырье для хрестоматий и цитат!Я перелистываю те листы,Я книжничаю в книжках тех карманных.Они кончаются столбцом печатных данныхПод заголовком: «Знать обязан ты!»Здесь все, что нужно школьнику,                                                солдату,Студенту.             Меры веса — для купца.Для честолюбца — памятные даты.И меры времени —                         конечно, для глупца.Хозяин книжек был глупцом таким:Он никогда не расставался с верой,Что времени его                         его стихиНелицемерною                     послужат                                    мерой!Быть мерой времени — вот мера для стиха!Задание, достойное умельца!А музыка — святая чепуха —Она сама собою разумеется!Чеканенное ямбами мышление,Эстетами сведенное в провал,Стих,        начатый                  как формула правления,Восстанови свои права!Расправь свою изогнутую выю,Как в дни «Авроры»                            и как в дни войны,И, может быть,                          решенья мировыеВ твоих размерах будут решены!<p>«В сорока строках хочу я выразить…»</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Слуцкий, Борис. Собрание сочинений в 3 томах

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия". Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения "Кукла", первая книга "Свидетели" вышла только в 1940-м. Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы "великого перелома". Строки в "Алене Старице" — "Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят" — были написаны не когда-нибудь, а в годы террора. В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение "Зодчие", под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм "Андрей Рублев". "Страшная царская милость" — выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженною — перекликалась со сталинской милостью — безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов — Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.) Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: "И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?" Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. "Как плохо нарисован этот бог!" — вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме. Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза. Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. "Дьяки" вполне могли подослать своих подручных.

Дмитрий Борисович Кедрин

Поэзия / Проза / Современная проза