Том 1. Стихотворения

О, рассвет после ночи бессонной,
И трава в оловянной росе,
И шлагбаум, как нож, занесенный
Над шершавою шеей шоссе!..

Мы шагаем — и головы клоним,

И знобит нас, и тянет ко сну.
В дачном поезде, в мирном вагоне
Лейтенант нас привез на войну.

Нам исход этой битвы неведом,

Неприятель все рвется вперед.
Мой товарищ не встретит Победу,
Он за Родину завтра умрет.

...Я старею, живу в настоящем,

Я неспешно к закату иду, —
Так зачем же мне снится все чаще,
Будто я — в сорок первом году?

Будто снова я молод, как прежде,

И друзья мои ходят в живых,
И еще не венки, а надежды
Возлагает Отчизна на них...

Последнее фото

Там, на фото размером с открытку,
Госпитальный виднеется сад;
Пациенты — шинели внакидку —
У забора махоркой дымят.

А земля еще в снежных заплатах,

Но уже наступает весна,
Санитарочки в белых халатах,
Улыбаясь, стоят у окна.

И в беседке сидит на перилах

Мой товарищ с заплечным мешком,
В том саду, где мгновенье застыло,
Как у пропасти — перед прыжком.

«Бывало, мне страшное снится...»

* * *

Бывало, мне страшное снится,
Но я пробуждаюсь в ночи —
И рушатся сны-небылицы,
Громоздкие, как кирпичи.

И няня, склонясь над кроваткой,

Спокойные шепчет слова,
И, если все выразить кратко,
Родная планета — жива.

А после за мною глядела

Суровая няня — судьба;
Война меня в хаки одела,
Блокада взяла на хлеба.

Во сне не увидеть такого,

Что я повидал наяву,
И все-таки — пусть бестолково —
Доныне я в мире живу.

Всю книгу земных сновидений

Запомнив почти наизусть,
Я страшных боюсь пробуждений,
Я страшного сна не боюсь.

Девушка на перроне

Утром
садясь в электричку на новом просторном вокзале,
на мгновение вижу
старый вокзал, где паутинами копоть
свисает с усталых железных конструкций;
поезд,
измученный дальним пространством,
прибыл под темные своды;
из облезлых вагонов,
где пробоины в крышах залатаны ржавою жестью,
все уже вышли,
слившись с толпой ожидавших;
паровоз серии «Н» сокрушенно вздыхает,
состав отводя на запасный.
Девушка с бедным букетом
одна стоит на перроне, не дождавшись кого-то,
угля частицы,
как черная изморозь, ложатся на платье в аккуратных заплатах...

Утром,

садясь в электричку,
перед тем как уткнуться в дорожное чтиво,
вижу в окно черный перрон опустевший;
там одиноко, в беспомощном ожиданье
девушка смотрит в туман;
перед ней, словно холм надмогильный,
тянется вдаль железнодорожная насыпь.

Фронтовому фотографу

И. Фетисову