Том 1. Стихотворения

«Песни, песни, о чем вы кричите?..»

П₁₈; Рус. (корр. отт. Тел.); П₂₁; И₂₂; Грж.; ОРиР; Б. сит.; И₂₅.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Беловой автограф — ИРЛИ, без даты. Беловой автограф первоначальной редакции заключительной строфы — РГАЛИ, с подписью автора и авторской датой: «Москва. 17 декабря 1918», которая, судя по всему, представляет собой дату выполнения автографа (сб. П₁₈, где было напечатано стихотворение, к середине декабря 1918 г. вышел). Датируется по помете в наб. экз. 1917 г.

Имелся экз. П₂₁ с дарственной надписью «Ивану Константиновичу Меньшикову с приязнью. С. Есенин. 1920. Нояб. Москва» и с авторскими поправками в тексте стихотворения: в ст. 13 вместо «осенняя» было вписано «равнинная», кроме того — зачеркнута заключительная строфа и вписан текст, совпадающий с окончательной редакцией. Местонахождение данного экз. в настоящее время неизвестно, приводится по копии с подлинника (частное собрание — Москва).

Резко осудил стихотворение П. И. Лебедев-Полянский. В рецензии на П₁₈, процитировав вторую и третью строфы стихотворения, он писал: «Ни один серьезный и последовательный коммунист не может примириться с желанием автора “Преображения”; коммунист не ищет “голубого покоя”, он горит огнем красного энтузиазма и творчества, — он не мечтает бродить по траве “одиноким”, он привык чувствовать себя членом коллектива; и на свою душу он не смотрит как на суму нищего, — наоборот, в ней он находит достаточно сил для борьбы не только с интеллигентскими, слащаво-идеалистическими настроениями, но и с врагом более сильным» (журн. «Пролетарская культура», М., 1919, № 6, февраль, с. 42). В. Л. Львов-Рогачевский высказал предположение, что слова Есенина из первой редакции заключительной строфы являются самооценкой революционных поэм 1917–1918 гг.: «В своих стихах Сергей Есенин силен не мыслью, а настроением. И когда это настроение искренно, когда оно выражается без вычур, без позы и кривлянья, без шаманства — оно захватывает и пленяет читателя. А когда этого настроения нет, получается что-то крикливо-вымученное...». Приведя затем две первые и две последние строки первой редакции («...Несчастье родиться поэтом // И своих же стихов не любить!..»), критик продолжал: «Его прекрасные революционные стихи пришли к нему, как радостный гость, на короткое время, пришли не как результат глубокого революционного миросозерцания, а как вспышка восторженного настроения» (Львов-Рогачевский В. «Поэзия новой России», М., 1919, с. 59).

Выражение одной из коренных особенностей поэзии Есенина увидела в стихотворении Н. И. Петровская: «Через природу, через молитвенно-созерцательное касание к Мировой Душе он приобщается к вечному источнику поэзии». Процитировав первую и вторую строфы стихотворения, она продолжала: «Пастух, овеянный “голубым покоем полей”, вырезал из ветки свирель, и запела она. Сгрудились вокруг звери и слушали эту песнь, зазвучавшую, может быть, в первый раз для их темного сердца, и, вероятно, тогда сам Есенин не знал, что потом ее будут слушать где-то в больших, далеких, чужих городах» (Нак., 1922, 19 ноября, № 190, Лит. прил. № 27). Весьма критично настроенный по отношению к Есенину Ис. Соболев тем не менее отмечал: «Его давняя лирика просто хороша. Ее мотивы не оригинальны, но приятен поэтический метод» — и цитировал данное стихотворение (альм. «Возрождение», т. 2, М., 1923, с. 367–368).

Резко отрицательно оценивал, как он писал, «неизлечимую лирику» Есенина Гайк Адонц. Процитировав строки «Будь же холоден ты, живущий, // Как осеннее золото лип...», — он возмущался: «Холоден?! Живущий в наши кипучие дни? О лирическая цепочка, как ты крепка!.. И хочется выписать одну строчку из стихотворения <...>: Скучно мне с тобой, Сергей Есенин! Да, невесело!..» (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 34, 25 августа, с. 10–11).

«Вот оно, глупое счастье...»

П₁₈; Рус. (корр. отт. Тел.); П₂₁; И₂₂; Грж.; Б. сит.; И₂₅.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф — ГЛМ, в альбоме Н. Л. Манухиной, без даты. В наб. экз. не датировано. В Собр. ст. — 1918 г. В наст. изд. сохраняется эта дата.

Стихотворение входило в число тех, которые Есенин часто читал с эстрады. Н. Г. Полетаев в 1918 г. на одном из собраний в Пролеткульте услышал стихотворение в авторском чтении: «Читал он необычайно хорошо. В Москве он читал лучше всех. Недаром молодые поэты читали по-есенински... Возможно ли было в четырех строчках нарисовать полнее картину вечера, дать этой картине движение, настроение» (Восп., 1, 295). Сходно описывал свои впечатления В. П. Комарденков, слышавший в тот же период чтение Есенина в кафе «Питтореск» (см.: Комарденков В. «Дни минувшие», М., 1972, с. 62–63).