Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927

Пламенный пляс скакуна,
проплескавшего плашенной лапой;
над душой – вышина,
верхоглавье весны светлошапой.

В этом тихом дождике –
ах, какая жалость! –
ехал на извозчике –
сердце разорвалось.

Не палят сияния
на Иван Великой;
просят подаяния
хитрые калики.

Точат пеню слезную,
а из глоток – пламя,
движут силу грозную,
машут костылями.

«Пейте, пейте бесиво,
сучьи перебежки,
прокатайтесь весело
в чертовой тележке!

Напивайтесь допьяна
бешеною сытой,
а князьевы копья на
попадет упитый!»

Дни и ночи бегая,
не уйдешь от чуда…
Гей, лошадка пегая,
увози отсюда!

Двери глухо заперты,
пожелтели книги,
никогда на паперти
не звенят вериги.

Галстучек горошками
ветриво трепался,
поднимал над рожками,
поднимал три пальца.

Там над половодьями
холодела давечь,
пало под ободьями,
пало тело навзничь.

Над Иваном растет вышина,
то под небом, слезою омытым,
то огонь острогонь скакуна
из весны выбивает копытом.

1914

Тунь

М. М. Уречиной

Ты в маске электрической
похаживаешь мимо,
а я – на Дон, на Дон, на Дон
зову тебя очима.

Не сонь моя, не тень моя,
не голос мой не звучен:
я горшими мученьями
во младости замучен.

И там рука, и там нога,
и день мелендевеет,
а здесь – брожу, ищу врага,
что встретиться не смеет.

Пустынным палом похоти
перепалило роды,
а ты в милейном хохоте
залащиваешь годы.

На теле на порубанном
похаживает ворон,
и страшно нам и любо нам
сходиться взор со взором.

Не ведаю ни ветра я,
ни холода, ни зноя.
Прими, другиня щедрая,
безмечного героя.

Лежу-лежу, пою-пою,
и ночь моя короче.
Пойдем на Дон, на Дон, на Дон
свести на очи – очи.

«Дорогая царевна…»

Дорогая царевна,
за печалой Лабою
поклонюсь тебе земно,
посмеюсь над тобою.

То не первая удаль
разминает нам плечи,
то твой батюшка-сударь
ударяет на вече.

За былую повагу,
накрестясь бердышами,
точит мертвую брагу
горстевыми ковшами.

За твою оборону,
за беду супостаты
поковал на корону
огневые сверкаты.

А ты вынесешь тяжесть,
а ты выстоишь прямо,
хмелем сумрачных бражест
покачнутая мамо.

Да не ведает недруг,
что сбираются цапли,
что с грудей твоих щедрых
каплют новые капли.

«Не спасти худым ковуям…»

Не спасти худым ковуям
стольный град.
Нынче ночью зацелуем
ваших лад.

1914

Леторей

1915

Торжественно

Разум изрублен. И
скомканы вечностью вежды…
Ты
 не ответишь, Возлюбленный,
прежняя моя надеждо.

Но не изверуюсь, мыслями стиснутый
          тесными,
нет, не изверуюсь, нет, не изверуюсь
          Реже – но
буду стучать к Тебе, дикий, взъерошенный,
          бешеный,
буду хулить Тебя, чтоб Ты откликнулся
          песнями!

1915

А мы убежим!