Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927

В нагайки зажатый,
    в пули обшарканный,
славься, пятый
   тревожный год!
Дыши баррикад
   воззваньями жаркими
взятых впервые
   с бою свобод.

Ты двинулся сразу

   Либавой и Лодзью,
ты флот черноморский
   сорвал с якорей.
К такому великому
   бури предгрозью
рванулась Россия
   с полей и с морей.

Впервые Совет

   в Петербурге рабочий.
Газетные полосы
   в черной икре.
Проспекты темны,
   и трамвай не рокочет,
и трогает волосы
   первый декрет.

Печатникам дан

   приказ исполкома:
занять типографии,
   к бою шрифт!
Стране – он должен
   быть растолкован,
ее потрясающий
   свежий взрыв.

На кровь, запекшуюся

   в манифесте,
на ложь, зажатую
   в скулах газет,
ответят четкие
   строки «Известий»,
родившиеся
   в огне и в грозе.

Они забелеют,

   как день на востоке,
они зашуршат
   по рабочим рукам,
они разнесут
   призыв к забастовке
по самым глухим
   страны уголкам.

Когда же, запев

   небывалые песни,
Москва оденется
   в копоть и жар, –
на Красной, разбитой
   снарядами, Пресне
бойцы их прочтут,
   от восторга дрожа.

1925

Декабрьский туман

1

Петербургский
    холодный туман:
это день
  или это тюрьма?
Головою
   спросонья качни:
это свет
  или это ночник?
Дым,
  как дерево,
    тих и кудряв,
а деревья нависли,
     как дым,
будто город –
    с того декабря –
побелел
  и остался седым.
Здесь прощальное небо
      темней,
чем в глазах умирающих –
        свет,
от морозного пота
     камней,
от испарины
   сгибнувших лет.
Будто этого утра
     заря,
окровавясь,
   осталась стоять;
будто всажен
    ей в сердце заряд
и кинжала
   вошла рукоять;
будто тот же мороз
     по спине;
будто им
   не в железо врастать, –
на сведенных руках
     цепенеть
кандалам
   Чернышева моста.

2

Если ты
  начинаешь стареть –
в двадцать раз
    здесь седеешь скорей;
в Невский шелест
     рассветом влеком,
ты проснешься
    уже стариком.
Сдавит сердце
    свинцовый восторг:
это марево
   или игра –
эти вздохи
   дворцов и мостов,
усыпленных садов
     филигрань?!
Это – выдумка
    или всерьез?..
Здесь нельзя
    разобрать никому:
сизой сети
   седое сырье,
ледяная
   рыбацкая муть.
Ни себя,
  ни друзей не щадя,
здесь столетье
    сходило с ума,
столбенеть
   на твоих площадях,
петербургский
    студеный туман.

1926

Синие гусары

1

Раненым медведем
     мороз дерет.
Санки по Фонтанке
     летят вперед.
Полоз остер –
    полосатит снег.
Чьи это там
   голоса и смех?
«Руку
  на сердце свое
     положа,
я тебе скажу:
    ты не тронь палаша!
Силе такой
   становясь поперек,
ты б хоть других –
     не себя –
       поберег!»

2

Белыми копытами
     лед колотя,
тени по Литейному –
      дальше летят.
«Я тебе отвечу,
    друг дорогой, –
гибель нестрашная
     в петле тугой!
Позорней и гибельней
      в рабстве, таком,
голову выбелив,
    стать стариком.
Пора нам состукнуть
     клинок о клинок:
в свободу –
    сердце мое
      влюблено!»

3