Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815

Тот же курьер привез Коленкуру полномочия начать предварительные переговоры об условиях раздела. Сейчас имелось в виду наметить лишь общие основания договора, окончательные же условия должны были быть выработаны лично обоими императорами. Относительно места и времени свидания Наполеон предоставлял себя в полное распоряжение своего союзника: «Если император Александр может приехать в Париж, он доставит мне этим большое удовольствие. Если он пожелает остановиться лишь на полдороге, отмерьте циркулем на карте середину пути между Петербургом и Парижем. Вы можете дать согласие по этому вопросу, не дожидаясь ответа от меня: я неукоснительно явлюсь на место свидания в условленный день».

Раздел Востока между Францией и Россией. Читая письмо от 2 февраля, Александр просиял: восторг изобразился в его чертах. Коленкур и Румянцев тотчас приступили к выработке предварительных условий. Это были переговоры, не имеющие прецедента в истории. Среди дружеской беседы посол и министр перекраивают карту мира; они оспаривают друг у друга и уступают один другому столько городов, областей и государств, сколько никогда еще не приходилось распределять ни одному торжественно заседающему конгрессу. «Вам, — говорит Коленкур, — Молдавия, Валахия и Болгария; нам — Босния, Албания и Греция, а для Австрии мы выкроим промежуточное владение». Трудности начались, когда дошла очередь до центральных частей Турции и особенно до Константинополя, который по своему господствующему положению не имел себе равных. Александр сперва предложил сделать его вольным городом; затем, уступая советам своего министра, более честолюбивого, чем он сам, потребовал его для себя и заупрямился на этом. Коленкур не оспаривал у него Константинополя, но желал уравновесить эту крупную уступку приобретением для Франции Дарданел; Александр и Румянцев отвечали, что получить Константинополь без Дарданел — все равно, что приобрести дом, не имея ключа к нему. За Дарданелы с Босфором, за этот «кошачий язык», как выражался Румянцев, намекая на форму полуострова Галлиполи, они предлагали Наполеону целую империю: Египет, Сирию и малоазиатские порты. Соглашения так и не удалось достигнуть; было составлено два проекта дележа — французский и русский. Александр написал Наполеону письмо с выражением пылких чувств и признательности, но обусловил свидание предварительным принятием русского проекта в его главных чертах.

Отсрочка свидания. Коленкур ждал окончания этих необыкновенных переговоров, чтобы сообщить своему господину их результаты, — шесть недель Наполеон не получал никаких известий из России. В начале этого промежутка времени он делил свое внимание между Испанией, где его войска находились на пути к Мадриду, и Турцией, которую он изучал с точки зрения удобств нашествия. В марте произошло событие, отдавшее в его руки Испанию и ускорившее его решение: 18 марта вспыхнула дворцовая революция в Аранхуэце[39], противопоставившая Фердинанда Карлу IV. Наполеон воспользовался ею, чтобы отстранить одного при помощи другого и захватить испанскую корону. В эту минуту, если верить показаниям некоторых свидетелей, английский кабинет, чувствуя свою изолированность, был более склонен идти на мировую, чем позволяли думать его публичные заявления; но захват Испании устранил всякую возможность примирения, даже временного, и заставил Наполеона вести непрерывную войну[40].

Император возвестил испанцам о своем близком приезде и приготовился ехать к Пиренеям; но как можно было соединить эту отлучку со свиданием в Германии, столь категорически предложенным царю? При своей необыкновенной быстроте передвижений он надеялся в короткий срок совершить обе поездки, но он не знал, с которой ему придется начать, так как Александр мог воспользоваться его предложением, и выехать тотчас по получении письма от 2 февраля. 31 марта он, наконец, получил русский ответ, развязавший ему руки: Александр отсрочивал свидание, соглашаясь на него лишь условно и ставя его в зависимость от новых переговоров. Наполеон счел себя вправе продлить отсрочку и, решив сначала покончить с Испанией, а затем уже придти к окончательному соглашению с Россией, выехал из Парижа в Байонну.