Том 10

Но вот наступил апогей Вашей славы. Несколько дней назад вдова написала Вам, что ей предлагают место учительницы в отдаленной деревушке, но у нее нет денег на дорогу. Чтобы доехать туда с двумя детьми, оставшимися в живых, ей необходимо 50 долларов. Вы подсчитали чистую прибыль от Ваших трех угольных шахт за истекший месяц — 22 230 долларов, прикинули, что в текущем месяце она возрастет до 45 000 — 50 000 долларов, взяли перо и чековую книжку и выписали ей целых 15 долларов! О щедрая душа! Да будет имя Ваше благословенно ныне и вовеки! Я не знаю в раю никого, кто не пролил бы слез умиления. Мы пожимали друг другу руки и лобызались, воспевая хвалу Вам, и, подобный грому, раздался глас с сияющего престола, чтобы деяние Ваше было поставлено выше всех известных доселе примеров самопожертвования, как смертных, так и небожителей, и было занесено на отдельную страницу книги, ибо Вам решиться на этот поступок было тяжелее и горше, чем десяти тысячам мученикам проститься с жизнью и взойти на пылающий костер. Все твердили одно: «Чего стоит готовность благородной души, десяти тысяч благородных душ пожертвовать своей жизнью — по сравнению с даром в 15 долларов от гнуснейшей и скареднейшей гадины, которая когда-либо оскверняла землю своим присутствием!»

И как они были правы! Авраам, проливая слезы, приготовился упокоить Вас в своем лоне и даже наклеил ярлычок: «Занято и оплачено». А Петр-ключарь, проливая слезы, сказал: «Пусть он только прибудет, мы устроим факельное шествие». И когда стало доподлинно известно, что Вас ждет райское блаженство, небывалое доселе ликование поднялось в раю. В аду — тоже.

(Печать)

Ангел-хранитель. (Подпись.)

ПРОШЕНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЕ

Ее Величеству королеве

Лондон

Хартфорд, 6 ноября 1877 года

Ваше Величество! Как Вы, вероятно, помните, в мае этого года чиновник Вашего департамента государственных сборов, мистер Эдвард Брайт, написал мне, чтобы я уплатил налог, который, по его словам, причитается английскому государству за мои произведения, изданные в Лондоне, — то есть подоходный налог с моего авторского гонорара. Мистера Брайта я не знаю, а переписка с незнакомыми людьми всегда меня крайне тяготит, ибо я вырос и постоянно живу в глуши: до войны — в округе Марион штата Миссури, а сейчас — в Хартфордском округе штата Коннектикут, близ Блумфилда и милях в восьми от Фармингтона (некоторые уверяют, что до Фармингтона не восемь миль, а девять, но этого никак но может быть, потому что я пешком сто раз проходил это расстояние меньше чем за три часа, а генерал Хаули[139] даже уверяет, что он проделывает этот путь за два с четвертью часа, но это маловероятно). Поэтому я подумал, что, пожалуй, самое лучшее написать прямо Вашему Величеству. Хотя с Вами лично я не знаком, но я встречал лорд-мэра Лондона, и если остальные члены Вашей семьи похожи на него, то надо сказать, что она недаром называется королевской. И поскольку дело это касается королевского дома, то, очевидно, разумнее всего будет обратиться прямо к его главе. Встречался я и с принцем Уэльским — один раз, осенью 1873 года, — но знакомство наше близким назвать нельзя: состоялось оно совершено неофициально, случайно и, разумеется, неожиданно для нас обоих. Произошло оно на Оксфорд-стрит, в том месте, где эта улица выходит на Риджент-Серкус. Как раз в ту минуту, когда принц во главе процессии появился на одной стороне площади, я проезжал по другой стороне на крыше омнибуса. Думаю, что принц меня запомнил по серому пальто с клапанами на карманах, — во всем омнибусе я один был в таком пальто. А я его, разумеется, не мог не заметить, как нельзя не заметить комету. Вид у него был очень гордый и довольный, — да и ничего нет удивительного, должность у него хорошая.

А как-то раз я зашел проведать Ваше Величество, но не застал Вас дома. Впрочем, это не важно, это со всяким может случиться.