Том 10. Жерминаль

Все прошло превосходно. Г-жа Энбо была очаровательна и ласково улыбнулась Негрелю, когда нотариус из Монсу галантно предложил выпить за счастье будущих супругов. Г-н Энбо был тоже очень любезен. Его веселый вид поражал гостей; ходили слухи, что он опять вошел в милость у правления и за энергичное подавление забастовки скоро будет представлен к командорскому кресту ордена Почетного легиона. Все избегали говорить о последних событиях, но во всеобщей радости чувствовалось торжество: обед превращался в официальное празднование победы. Наконец-то пришло избавление, можно спокойно есть, спать! Был брошен скромный намек на погибших, чья кровь еще так недавно обагрила грязь у Воренской шахты, — кто-то сказал, что это был печальный, но необходимый урок, и все умилились, когда Грегуары добавили, что теперь каждый обязан помочь рабочим поселкам залечить раны. Супруги Грегуары обрели прежнее свое благодушие, прощали бедных своих рабочих и твердо надеялись, что углекопы будут усердно трудиться в глубине шахт, подавая пример вековой покорности. Важные персоны городка Монсу, теперь не дрожавшие от страха, соблаговолили признать, что вопрос о наемном труде требует весьма осторожного подхода и изучения. За жарким выяснялось, что победа одержана полная: г-н Энбо прочел письмо епископа, сообщавшее о переводе аббата Ранвье в другой приход. Вся местная буржуазия с негодованием осуждала поведение этого священника, называвшего солдат убийцами. И когда подали десерт, нотариус решительно выказал себя вольнодумцем.

На обеде присутствовали Денелен с дочерьми. Среди всеобщего веселья он старался скрыть свое уныние, — ведь он был разорен. Как раз в тот день утром он подписал акт о продаже Вандамских копей Компании Монсу. Его приперли к стене, схватили за горло, и ему пришлось подчиниться всем требованиям приехавших членов правления, — наконец-то они завладели добычей, которую так долго подстерегали. Денелен с трудом выторговал у них сумму, необходимую ему для расплаты с кредиторами. В последнюю минуту он даже принял как неожиданную удачу предложение Компании оставить его на копях в должности инженера, — он смиренно согласился надзирать в качестве наемного служащего за той самой шахтой, которая поглотила все его состояние. Уже раздавался похоронный звон, возвещавший гибель малых единоличных предприятий; вскоре должны были один за другим исчезнуть с арены боя мелкие хозяева, проглоченные ненасытным чудовищем — капитализмом; их захлестывала поднимавшаяся волна крупных акционерных обществ.

Денелену, и только ему одному, пришлось оплачивать убытки, причиненные забастовкой; он хорошо чувствовал, что, поднимая бокалы в честь орденской розетки г-на Энбо, сотрапезники пьют за разорение владельца Вандамских копей, немного утешала его только редкостная стойкость дочерей: Люси и Жанна, такие очаровательные в прошлогодних переделанных платьях смеясь встречали случившуюся беду, так как обладали мальчишеским задором и презирали деньги.

После обеда, когда перешли в гостиную пить кофе, г-н Грегуар отвел своего кузена в сторонку и поздравил его с мужественным решением.

— Ничего не поделаешь! Единственная твоя вина в том, что ты весьма неосторожно вложил в Вандамскую шахту миллион, который выручил за свой пай в Компании Монсу. Сколько тебе пришлось помучиться с этими дьявольскими работами, а миллион твой растаял, тогда как мои акции лежат себе спокойно в несгораемом шкафу и по-прежнему кормят меня, хоть я ничего и не делаю, да еще будут кормить и моих детей, и моих внуков.

II

В воскресенье, уже затемно, Этьен, крадучись, вышел из поселка. С чистого неба, сверкавшего россыпью звезд, на землю падал синий сумеречный свет. Этьен спустился к каналу и медленно побрел по берегу в сторону Маршьена. Он любил бродить по этой заросшей низкой травкой дороге, проложенной на протяжении двух лье ровно, как по линейке, вдоль геометрически ровной полосы полноводного канала, похожего на длинный расплавленный слиток серебра.

Никогда он не встречал тут по вечерам прохожих. И вдруг, к его досаде, навстречу ему попался какой-то человек. При бледном свете звезд двое любителей одиноких прогулок узнали друг друга, лишь когда сошлись вплотную.

— Ах, это ты! — проговорил Этьен.

Суварин, не отвечая, кивнул головой. Мгновение они постояли, а потом оба пошли рядом по направлению к Маршьену. Каждый, казалось, погружен был в своя мысли, позабыв о спутнике.

— Ты читал в газетах, какой успех имел Плюшар в Париже? — спросил наконец Этьен. — Когда кончилось собрание в Бельвиле, публика ждала его на улице у выхода, ему устроили овацию… Вон как взлетел! А все жаловался, что говорить не может, охрип. Ну, теперь он далеко пойдет.

Машинист пожал плечами. Он презирал краснобаев, ловких молодцов, которые избирают своей профессией политику, как другие избирают адвокатуру, с единственной целью: получать доходы от своего краснобайства.