Том 11. Монти Бодкин и другие

— Ее уже пришивают. Стюардесса. Страшная копуша. Просто феноменальная копуша. Сомневаюсь, что мышь вновь поступит в обращение в ближайшем будущем… в самом ближайшем будущем… В общем…

— Ничего страшного. Главное, ты знаешь, у кого она.

— Да, знаю, — ответил Монти.

Без особого рвения Гертруда отправилась туда, куда звал ее долг, — делать наклоны и шпагаты вместе с остальными членами всеанглийской хоккейной сборной, а Монти неподвижно замер в кресле, если не считать периодических приступов, напоминающих пляску святого Витта.

Так он сидел минут двадцать, а затем вдруг подскочил, как юный факир с чувствительной кожей, впервые прилегший на ложе, утыканное шипами. Он вдруг осознал, что попусту разбазаривает драгоценное время. Сейчас каждая минута на счету. Необходимо незамедлительно переговорить с Фуксией, малейшее промедление смерти подобно. Он вылетел из комнаты и принялся искать ее, наведываясь в наиболее вероятные места. Десять минут спустя он обнаружил ее на шлюпочной палубе. Она играла в кольца с корабельным врачом.

Отвратительная манера у некоторых корабельных врачей — заграбастывать самую красивую девушку на борту и уводить ее играть в кольца или настольный теннис. Это тревожное явление портит удовольствие от путешествия по океану и понуждает многих молодых людей закусывать нижнюю губу и хмурить брови. Но мало на свете найдется молодых людей, которые бы закусывали губу и хмурились с такой озлобленностью, как сейчас Монти. Он переминался с ноги на ногу, и, по мере того, как утекали минуты, в нем нарастала неприязнь к ветрогону-кольцеметателю, не дающему девушке с ним посовещаться.

Этот тип мог подыскать себе тысячу полезных занятий: проверять у людей языки, вырезать аппендиксы, разливать по бутылкам микстуру или хотя бы просто сидеть в своем кабинете, уткнувшись носом в справочник, и освежать в памяти медицинские знания. Вместо того он торчал здесь и, улыбаясь до ушей всем своим жирным лицом, попеременно с фуксией набрасывал кольца на колышки.

Хорошенькое дельце, подумал Монти с вполне законной горечью.

Единственный способ, который напрашивался сам собой, — быстренько пройти мимо них, сделав многозначительное лицо и покашляв в кулак, а потом еще раз в обратном направлении, опять сделав многозначительное лицо и опять покашляв. И он прокурсировал туда и обратно, вероятно, раз пять-шесть, пока, наконец, не заметил, что средство начало действовать. На середине седьмой пробежки он увидел, что Фуксия слегка встрепенулась, как будто от удивления. После восьмой она явно заколебалась. А когда он развернулся, чтобы пойти на девятый круг, она уставилась на него с нескрываемым интересом.

То же самое произошло с доктором. С кольцом в руке, он устремил на Монти пристальный взгляд, и наблюдатель, окажись таковой неподалеку, прочитал бы в его глазах профессиональное любопытство. Доктор быстро реагировал на остро выраженные симптомы, которые проявлялись у пассажиров, вверенных его опеке, и сейчас ему почудилось, что молодой человек демонстрирует характерные признаки параноидального диатеза.

Затем, когда, казалось, еще немного, и он составит историю болезни, со стороны спортивного зала подошла Гертруда Баттервик. Лицо ее разрумянилось после комплекса оздоровительных упражнений.

— Монти, — окликнула она, и Монти завертелся на месте, как будто в него вставили волчок. У него напрочь вылетело из головы, что спортивный зал расположен на шлюпочной палубе.

— А привет, дорогая, — сказал он. — Уже позанималась?

— Что значит «уже»? — удивилась Гертруда. — Скоро ланч. Пойдем пройдемся. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Окатив мисс Флокс холодным взглядом, она повела его прочь, вниз по лестнице на прогулочную палубу.

— Монти, — сказала Гертруда.

— Чего?

Казалось, она пребывает в нерешительности:

— Монти, можно тебя кое о чем попросить? Ты не подумаешь, что я жуткая идиотка?

— Да нет.

— Но ведь ты не знаешь, о чем я хочу попросить. Можешь кое-что мне пообещать?

— Все, что твоей душе угодно.

— В общем, это насчет Фуксии. О, я знаю, — добавила Гертруда, видя, что Монти воздевает руки к небу, — между вами ничего нет. Но, Монти, миленький, можешь дать мне слово, что не будешь с ней разговаривать?

Монти подошел к перилам и устало привалился к ним спиной. Такого рода затруднения он не предвидел.

— Дать слово?

— Ну да.

— С ней не разговаривать?

— Да.

— Но…

Монти ощутил в ее тоне едва различимый холодок.

— А тебе так нужно с ней разговаривать?

— Нет-нет, ни в коем случае. Только…

— Что «только»?

— Ты ведь знаешь, какая она.

— Да, знаю. Поэтому и не хочу, чтобы ты с ней разговаривал.

— Я имею в виду, есть у нее такая манера навязываться, если ты меня понимаешь. Положим, она сама первая со мной заговорит.

— Ты поклонишься и ответишь спокойно: «Мисс Флокс, предпочитаю не поддерживать с вами отношения».

— Кто, я? — переспросил Монти испуганно.

— И удалишься прочь. Эта женщина полна коварства.

— Черт побери, она обручена с Амброзом!

— Это она так говорит.

— Правда обручена. Доподлинно известный факт.