Том 12. Из 'Автобиографии'. Из записных книжек 1865-1905. Избранные письма

«Уважаемая миссис Уайтсайд. Я прочел вашу книгу и нахожу в ней некоторые достоинства, однако не настолько значительные, чтобы я мог сказать то веское слово, которое возбудило бы к ней интерес какого-нибудь издателя. Я обязан быть с ним откровенным и сказать ему правду: что это — нравоучительный эссе, очень прочувствованный, написанный с большой убежденностью, но все же скорее эссе, чем роман. И я должен буду сказать, что вещь еще очень сырая и неопытность автора заметна повсюду; что роман следует ужать, так как он слишком многословен и расплывчат; что эпизодов и положений, несущих в себе действие, слишком мало, да и те, которые есть, сделаны плохо. Я должен буду сказать, что всю книгу, за исключением письма Малколма к жене, следует тщательно переписать. Вы понимаете, что, после того как я скажу все это, — а мне придется это сказать, так как у меня спросят мое мнение, — издатель, разумеется, отклонит вашу книгу.

Простите меня за мою прямоту. Я не хочу вас обидеть и желаю вам только добра. Уклончивые похвалы были бы для вас оскорбительны и не принесли бы пользы ни вам, ни мне.

Пусть эта — скажем прямо — неудача не удивляет вас и не обескураживает. Литература — это искусство, а не вдохновение. Это, так сказать, ремесло, ему надо учиться, им нельзя овладеть с налета. И чтобы выучиться ему, мало года или даже пяти лет. А необходимый для него капитал — это опыт. Вы же слишком молоды и не могли еще его накопить. Когда вы сами некоторое время поработаете в театре (если вам вообще доведется там работать), вы не пошлете свою новую героиню, незнакомую со сценическим искусством, просить у антрепренера главную роль, — и, во всяком случае, просьба ее не увенчается успехом. А после того как вы сами попытаетесь хотя бы разок спуститься по водосточной трубе без всякой ноши, вы уже больше никогда не позволите своему герою спускаться по ней, держа в объятиях женщину. Может быть, я слишком придирчив, когда замечаю эти мелкие погрешности? Нет, в этом случае дело обстоит не так. Я просто хочу, чтобы вы поняли одну истину: что стоит вам выйти за пределы вашего личного опыта, и вы попадаете в опасное положение, Никогда не позволяйте себе этого. Пусть вы еще очень молоды и капитал вашего опыта поэтому невелик, и все-таки живите по вашим литературным средствам и но прибегайте к займам. Обо всем, что вы пережили, вы можете писать, — и если у вас есть искреннее желание учиться и вы будете прилежно работать, то вы научитесь писать хорошо; но того, что вы не пережили, вы написать не можете. Всякая такая попытка окажется подделкой: вы просто изготовите банкноту, которую признают фальшивой в первой же лавке.

Я говорю, возможно, слишком резко и прямо, но люди обычно прислушиваются только к резкой и прямой речи, а я хочу, чтобы мои слова были убедительны и произвели нужное впечатление.

Искренне ваш С. JI. Клеменс».

29

У. Д. ГОУЭЛСУ

Филадельфия, 57 февраля 1885 г.

Дорогой Гоуэлс!

Вечером и читаю в Балтиморе, завтра днем и вечером — в Вашингтоне, и моя четырехмесячная лекционная поездка наконец то закончится. В некоторых отношениях она по-своему была интересной. Благодаря ей я узнал, что Кейбл гораздо умнее и одареннее, чем я предполагал. Но...

Это «но» относится к его религиозности. Пока вы не будете иметь случая ежедневно, ежечасно наблюдать Кейбла, вам ни за что, ни за что не понять, не представить, не догадаться, не постигнуть, до чего мерзкой может показаться христианская религия. Не поймите меня ложно: он мне нравится; он приятный собеседник; иногда он меня бесит и я готов проклинать его на чем свет стоит, однако мы не ссоримся; мы отлично ладим между собой, — но благодаря ему я возненавидел все и всяческие религии. Он научил меня презирать и ненавидеть день субботний и изыскивать новые и весьма хлопотливые способы нарушать его.

Вчера в поезде мы встретили Ната Гудвина. Всю ближайшую неделю он будет играть в Вашингтоне. Ему очень хотелось бы получить нашу пьесу о Селлерсе и поставить ее, изменив имена. Я сказал, что могу только написать об этом вам. Что и сделал.

Всегда ваш

Марк.

30

ЧАРЛЬЗУ Л. УЭБСТЕРУ

18 марта 1885 г.

Дорогой Чарли!

Совет публичной библиотеки города Конкорда, штат Массачусетс, устроил нам сногсшибательную рекламу, которая обойдет все газеты страны. Он изъял «Гека» из своей библиотеки, как «никчемную книжонку, пригодную только для трущоб». Это обеспечит нам продажу лишних 25 000 экземпляров.

Ваш С. Л. К.

31

У. Д. ГОУЭЛСУ

Элмайра, 21 июля 1885 г.

Дорогой Гоуэлс!

Вы единственный писатель, которого я признаю, я читаю только вас, а все остальные, с моей точки зрения, гроша ломаного не стоят.