Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Миссис Пигрим наморщила ясный лоб. Правильно говорят, что нет мучений, подобных поиску слова. Как она настрадалась, стараясь подбавить огоньку в свое сообщение прессе! Она закусила губу и непременно вцепилась бы дрожащими пальцами в волосы, но ее удерживало соображение, что она нанесет ущерб прическе. Мисс Фрисби, ее секретарша, анемичная, бесцветная, хотя и молодая особа, терпеливо дожидалась с блокнотом на колене, постукивая карандашиком по зубам.

— Пожалуйста, мисс Фрисби, прекратите стучать, — сварливо попросила страдалица. — Вы мешаете мне думать. Оти, дорогой, может, ты предложишь яркую фразу? Как драматург.

Пилкингтон, развалившийся в кресле у окна, очнулся от своих раздумий, которые, судя по складке над перемычкой черепаховых очков, не приносили ему радости. Это было наутро после премьеры, и Отис провел бессонную ночь, перебирая те дерзкие слова, которые бросил Джилл. Простит ли она его? Достанет ли у нее великодушия понять, что человек не отвечает за выкрики в минуту прозрения? Всю ночь он размышлял об этом, ему хотелось размышлять и сейчас. Но вопрос тети мешал течению мыслей.

— Э? — пробормотал он.

— Да не будь же таким рассеянным! — прикрикнула на него миссис Пигрим, вполне справедливо недовольная. — Я стараюсь сочинить заметку о нашей сегодняшней вечеринке и никак не могу подыскать подходящую фразу… Прочитайте, мисс Фрисби, что вы написали.

Секретарша, глядя бледным взором на крючки и петли в своем блокноте, бледным голоском перевела их:

— «Безусловно, из всех знаменитых хозяек в нью-йоркском светском обществе мало найдется более разносторонних, чем миссис Уоддсли Пигрим. Я всякий раз просто поражаюсь, когда прихожу в ее изумительный дом на Вэст Энд авеню и вижу, как широк и разнообразен круг ее друзей. Тут можно увидеть посла с фифой…»

— С кем? — резко перебила миссис Пигрим.

— С фифой. Мне послышалось, вы так продиктовали, — апатично ответила мисс Фрисби.

— С дивой. Думайте все-таки немножко, моя милая. Продолжайте.

— «…тут можно увидеть посла с дивой из оперы. Он делится последними сплетнями министерства в обмен на пикантные подробности из мира кулис. А там автор последнего романа ведет дискуссии о литературе с юной дебютанткой светского общества. Поистине, можно сказать, миссис Пигрим возродила салун…»

— Салон! — прикусив губу, поправила миссис Пигрим.

— …салон, — бесстрастно поправила себя мисс Фрисби. — Мне говорят, мне сказали, мне сообщают… — Она приостановилась. — Вот и все, что у меня записано.

— Вычеркните последнюю фразу! — раздраженно приказала миссис Пигрим. — Нет, вы безнадежны! Неужели вы не поняли, что я перестала диктовать и просто подыскивала слово? Оти, как бы покрасивее выразить «Мне сказали»?

Усилием воли Пилкингтон сосредоточился.

— Я слышала, — наконец предложил он.

— Ф-фу! — отреагировала его тетя. Потом лицо ее просветлело. — Нашла! Продолжайте записывать, мисс Фрисби. «Маленькая птичка нащебетала мне, что вчера на сцене театра «Готэм» произошло значительное событие. Сразу после окончания спектакля «Роза Америки», сочиненного, как всем известно, талантливым молодым племянником миссис Пигрим, Отисом Пилкингтоном…»

Миссис Пигрим стрельнула глазом на талантливого молодого племянника, оценил ли тот ее рекламные похвалы, но мысли Отиса опять уплыли далеко. Он развалился в кресле, все раздумывая и раздумывая. Миссис Пигрим возобновила диктовку:

— «…в честь исключительно шумного успеха спектакля миссис Пигрим, которая, безусловно, во все вкладывает душу, устроила ужин для труппы. Среди гостей мелькало немало знаменитостей, а сама искрометная миссис Пигрим блистала в роли хозяйки. Очаровательнее она не выглядела никогда. Бурное веселье продолжалось чуть ли не всю ночь. И все как один соглашались, что более восхитительного приема не припомнят». Ну вот. Напечатайте, мисс Фрисби, сколько надо экземпляров, и разошлите сегодня днем с фотографиями.

Мисс Фрисби, как обычно, незаметно испарилась, а блистательная хозяйка снова принялась за племянника.

— Должна сказать, Оти, — жалобно начала она, — что для человека, имевшего такой успех, ты не очень-то весел. Я считала, что от рецензий на спектакль ты будешь просто петь и плясать.

В какой-то мелодраме, на которой галерка всегда утопала в слезах, ребенок гонимой героини лепетал: «А что такое счастье, мамочка?» В точности таких слов Пилкингтон не произнес, но тон воспроизвел неплохо:

— Что мне эти рецензии?

— Не притворяйся! — закричала миссис Пигрим. — Не прикидывайся, будто не выучил каждое словечко наизусть!

— Тетя Оливия, я их даже не читал, — уныло отозвался Отис.

Теперь миссис Пигрим посмотрела на него с явной тревогой. Она никогда не питала к своему долговязому племяннику чрезмерной привязанности, но после его триумфа что-то вроде симпатии всколыхнулось в ней, и теперь его мысли ее тревожили.

— Оти, ты, наверное, нездоров, — озабоченно заметила она. — Ты заболел?

— У меня болит голова, — пожаловался страдалец. — Я провел бессонную ночь.