Том 13. Приключения Найджела

— От старого придворного, совершенно верно, — сказал граф, — и от первого из нашего рода, который имеет основание так называться; моя седая борода ниспадает на батистовые брыжи и шелковый камзол, а под бородой моего отца сверкали латы. Я не хотел бы, чтобы времена поединков вернулись снова; но я был бы счастлив, если бы мои старые дубравы в Дэлгарно вновь огласились криками охотников, звуками рога и лаем гончих, а каменные своды замка эхом откликались бы на веселый смех моих вассалов и арендаторов, осушающих одну чарку за другой. Я хотел бы перед смертью еще раз увидеть широкий Тэй; для меня даже Темза не может с ним сравниться.

— Разумеется, милорд, — сказал горожанин, — все это легко было бы осуществить. Для этого нужно только мгновенное решение и путешествие в несколько дней, и вы очутитесь там, куда вы так стремитесь. Что может помешать вам?

— Привычки, мейстер Джордж, привычки, — ответил граф. — Для молодых людей они подобны шелковым нитям — так легко их носить и так скоро они рвутся, но они обременяют наши старые плечи, словно время выковало из них железные оковы. Отправиться в Шотландию на короткое время не стоит труда, а когда я думаю о том, чтобы остаться там навсегда, я не могу решиться покинуть своего старого государя, которому, как мне кажется, я иногда могу быть полезен и с которым я так долго делил радость и горе. Но Дэлгарно должен стать шотландским пэром,

— Он был на севере? — спросил Гериот.

— Он был там в прошлом году и так много рассказывал об этой стране, что принц возгорелся желанием увидеть ее.

— Его высочество и герцог Бакингем весьма благоволят лорду Дэлгарно, как мне кажется? — заметил золотых дел мастер.

— Да, это так, — ответил граф. — Дай бог, чтобы это было на пользу всем троим. Принц справедлив и беспристрастен в своих чувствах, несмотря на холодные, надменные манеры, и очень упрям в достижении самых пустячных целей, а герцог, смелый и благородный, великодушный и откровенный, в то же время вспыльчив и честолюбив. Дэлгарно не обладает ни одним из этих пороков, а его собственные может исправить общество, в котором он вращается. А вот и он.

Лорд Дэлгарно показался в глубине аллеи и медленно шел по направлению к скамейке, на которой сидел его отец со своими гостями, так что Найджел мог на досуге рассмотреть его лицо и фигуру. Он был одет с почти чрезмерной тщательностью; роскошный костюм по моде того времени выгодно оттенял его молодость — на вид ему было лет двадцать пять, — его благородную осанку и тонкие черты лица, в котором нетрудно было обнаружить сходство с мужественной внешностью его отца, смягченной, однако, более привычным для него выражением придворной учтивости, которой непреклонный граф редко удостаивал окружавших его людей. У него были любезные и непринужденные манеры, чуждые гордости или церемонности, и, уж конечно, его никак нельзя было обвинить в холодной надменности или в необузданной вспыльчивости; таким образом, отец Дэлгарно был прав, когда говорил об отсутствии у него тех пороков, которые он приписывал характерам принца и его фаворита, герцога Бакингема.

В то время как старый граф представлял сыну своего молодого знакомого, лорда Гленварлоха, выражая надежду, что он обретет его любовь и уважение, Найджел пристально наблюдал за лицом лорда Дэлгарно, стараясь обнаружить в нем признаки того скрытого нерасположения, на которое, видимо, намекал король в одном из брошенных вскользь замечаний, нерасположения, вызванного столкновением интересов могущественного герцога Бакингема с интересами его нового друга. Но он не смог обнаружить ничего подобного. Напротив, лорд Дэлгарно встретил своего нового знакомого с чистосердечной искренностью и любезностью, которая сразу завоевывает сердце бесхитростной юности.

Едва ли нужно говорить о том, что его искренние и дружественные слова с радостью были восприняты Найджелом Олифантом. В течение многих месяцев обстоятельства лишали двадцатидвухлетнего юношу возможности беседовать со своими сверстниками. Когда после внезапной смерти отца он вернулся из Нидерландов в Шотландию, он оказался, по-видимому, безнадежно запутанным во всяких судебных делах, которые грозили привести к утрате его родового поместья, служившего опорой для унаследованного им титула. Искреннее горе в дни траура, оскорбленная гордость, чувство горечи от неожиданного и незаслуженного несчастья, а также неуверенность в исходе тяжбы — все это заставило молодого лорда Гленварлоха вести во время пребывания в Шотландии весьма уединенный и скромный образ жизни. Читатель уже знает, как он проводил время в Лондоне. Но эта печальная и замкнутая жизнь не соответствовала ни его возрасту, ни его веселому, общительному нраву. Поэтому он с искренней радостью откликнулся на изъявления дружбы молодого человека его возраста и звания, и после того как он обменялся с лордом Дэлгарно несколькими словами и знаками, при помощи которых, так же как при помощи масонских знаков, юноши узнают взаимное желание понравиться друг другу, казалось, что оба молодых лорда давно уже знакомы.