Том 13. Стихотворения

Друзья, я вновь взялся за свой любимый труд,
Меня уже давно перо с бумагой ждут;
Вот я пишу стихи, отрывки для романа,
Пытаюсь, как могу, уйти от зла, обмана,
От эгоизма, лжи, и слышу все ясней:
Слов зыбких океан шумит в душе моей.

Значенье слова «труд» прекрасно и глубоко,
В нем жизнь рабочего и заповедь пророка!
Труд — наш священный долг, хвала ему и честь!
Он принуждение, но в нем и воля есть.
Поденщики труда сурового свободны.

Зачем тебе, мудрец, раздумывать бесплодно,
Забыв про все дела, мысль в слово воплощать
И беспредельное в предельное вмещать?
Романы! Что нам в них? Что нам стихов звучанье,
И фразы громкие, и темных бездн зиянье,
Все тайны, жизнь и смерть, неведомый закон
Произрастания лесов, людских племен,
И гробовая сень, что скрыла царства мира,
Жизнь человечества, загадка, что Шекспира
Терзала и куда вперял пытливый взгляд
Тацит, историю творя, и Данте — «Ад».
К чему искусство, стиль, все формы, все затеи,
Строфа Горация, Лукреция спондеи,
Все те, кто жар души в звучанье слов вложил:
Исайя, Пиндар, Плавт, Амос, Софокл, Эсхил, —
Все то, что делает наш род людской великим?
Как я устал внимать таким сужденьям диким,
Нелепых доводов мне ль не знаком трезвон!
Я сам на колесе искусства Иксион.

Пишу я… Но про что? Про все. Ведь размышленье —
Та дверь широкая, куда без промедленья
Заходят путники: и мысль, и долг, и честь,
И доблесть, скорбь — и всем приют в жилище есть.
Я вижу вечный день, там, в вышине, горящий
(О, как земля мала, коль в небо смотришь чаще),
И мертвым отдаю я — жертва многих бед —
Всю силу памяти, свободной от сует!
Работать, размышлять, друзья, моя отрада…
Глубокий мир души нисходит, как награда,
К израненным, но все ж пытающимся жить
И думать более, чтоб менее грустить.

…И жизни мировой я чувствую дыханье,
И видно мне вдали грядущих дней сиянье —
Сиянье горнее над пеленою тьмы.
Вновь силы черпаем в таких мечтаньях мы!
О, радость — ощутить, что становлюсь пророком!
О труд, великий труд, в слиянии глубоком
Усилье, и мечта, и бремя, и порыв!
Послушен зову ты, усерден и ретив,
Являешься зажечь в нас доблестное рвенье,
И, крыльями взмахнув, в стремительном движенье
Страданья разорвав, как темный свод ветвей,
Ты нас уносишь ввысь, в безбрежный мир лучей,
Вдаль от земли, от зла, от лжи и от порока, —
Орел, что зова ждет, таясь в тени до срока.

POST SCRIPTUM