Том 14 (Конец XVI - начало XVII века, подступы к решительным переменам)

Боляре же, благочестиваго царя видеша ко Господу отшедша, начаша неутешна плакати. Слышав же сия, благоверная царица и великая княгиня Ирина Федоровна всеа Русии вскоре притече ко одру благочестиваго царя и припаде к царьскому его телеси и восплакася горким гласом, огненныя слезы ото очию ея испущающе и в перси своя руками биюще, сице глаголюще: «О великий мой государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии, како умре живот мой драгий? Свет мой преслаткий, камо от мене ныне отходиши? Увы мне, преславнейший самодержателю! Великий государь руский, кому свой царьский скифетръ вручаеши? Увы мне, пречестнейший мой супружниче! Како мене едину въдовою оставляеши? О солнце пресветлое, почто светозарная своя луча сокрываеши? Цвете мой прекрасный, что вскоре увядаеши? О ластовица богоглаголивая, что ко мне не промолвиши? Послушай мене, благочестивый царь, многаго воздыхания сердца моего и горкаго сетования плача моего! О веселие и радость, царю преславный, где ныне отходиши? Сокровище живота моего, звезда златазарная, почто къ западу рано заходиши? О пастырю добрый, кому стадо свое вручаеши? Великий государь самодержецъ руский, кому мене оставляеши? Увы мне, смиренней вдовице, без чадъ оставшейся! На кого ли возрю или о комь утешуся, не имея чад твоего царьского корени? Мною бо ныне единою вашъ царьский корень конецъ прият! О преславный царю изрядный, похвала руская, возри на мя, царицу свою! Почто мя вскоре забыл еси? Како ли убо, великое светозарное мое солнце, земли предати тя возмогу? О утроба моя, возлюбленаго ныне убо с тобою конечне разлучаюся и потом царьского твоего лица не имамъ видети, ни гласа твоего не могу к тому слышати! О великий государь, истинный поборникъ благочестия и всея Великия Росия достохвалный правителю, многия страны и языки покорил еси, ныне же смертию побежден еси! Почто яз, увы мне, убогая, прежь тебе не умрох, да твоего бы царского преставления не имела видети? Како ли ныне, прехвалный государь, возмогу управити толикое народу множество? Что убо сотворити о сих, недоумеюся. Аще бых имела чада твоего царьского наследия, не толикою б яз печалию сокрушалася: той бы возмогъ правити державу твоего царьствия. О прехрабрый царю руский, предай ми последнее целование, рабе своей! На который, государь, далний путь отходиши? И борзо ли, превеликий государь, приидеши? Могу ли тебя, государя, дождатися или мне вскоре велиши по себе ити? О прекрасный государь мой супружниче! Где убо, государь, царьская любовь твоя, еже имея ко мне, рабе своей? Почто убо, государь, мене вскоре забываеши? Возри на мя, праведный рачителю, и предай же ми конечное слово, царице своей: в которыя убо, государь, царьския твоя багряница изволиши, который царьский венецъ на главу возприимеши? Ныне же, государь, зрю тебе не царьские славы совершение, но Божия силы смотрение: за пресветлыя полаты гробъ сей возприемлеши и вместо царьския порфиры бедъныя сия рубища приемлеши и за венецъ свой царьский худым симъ платом главу покрываеши.[98] Како ли же, государь, днесь со умершими вменишися, како ли же и аз вдовою имам нарицатися? Еще б угод юности нашея не отиде от нас и время глубокия старости не постиже нас. О пречюдная красота всеа Русии! Аще имаши дерзновение у Бога, молися о мне, царице своей, да и аз ныне не остану тебе: вкупе убо жих с тобою, вкупе же и умру с тобою. Ныне же, государь, како могу с тобою разлучитися? Где убо, великий самодержецъ, преславная радость царьствия нашего? Ныне же, государь, за радости безмерная скорбь постиже мя и за веселие плач и рыдание приидоша ми. Сугубо убо, государь, ныне печалию уязвляюся: твоего убо оплакую к Богу отшествия, своего же рыдаю с тобой разлучения!» И ина многа глаголющи плачущи, и никто же можаше утолити плача ея.

Изрядный же правитель прежереченный Борис Федорович вскоре повеле своему царьскому синклиту Животворящий Крестъ целовати и обет свой благочестивой царице предавати, елико довлеет пречестному их царьскому величеству; бе же у крестьного целования сам святейший патриархъ и весь освещенный собор. И егда убо светающе дню, изыде слух царьского преставления по всему царьствующему граду, бысть же непрестанный вопль и стенания велие и воздыхание в людех; всюду воплеве и рыдания, всюду персемъ биение и сетование неумолчно, и ни един дом обретеся, идеже не бе плачющих. Тогда же убо святейший патриархъ повеле благовестити Пречистые Богородицы соборные церкви всенароднаго ради собрания, яко да известно будет всемъ царьское успение. Слышаще же людие, вси со тщанием вскоре снидошася во граде, иереи и дьякони, и иноки и инокини, мужа и жены, даже и до сущих младенецъ, с воплемь многимъ плачющеся неутешно. Егда же благочестиваго царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии честное тело к погребению уготовляшеся, тогда всего царьского его синклита непрестанныя слезы яко река изливашеся.