Том 15. Письма 1834-1881

Про Евг. Маркова я сказал Навроцкому еще прошлого года, когда он приходил ко мне просить советов насчет будущего еще издания журнала и объявил мне, что один из столпов журнала и одна из надежд его есть Евг. Марков, — я объявил (по неосторожности моей), что Евг. Марков есть старое ситцевое платье, уже несколько раз вымытое и давно полинявшее.

Так как я не обязывал Навроцкого к секретам, то, полагаю, он ему это и передал. Прибавьте к тому, что Евг. Марков сам в нынешнем году печатает роман с особой претензией опровергнуть пессимистов и отыскать в нашем обществе здоровых людей и здоровое счастье. Ну и пусть его. Уж один замысел показывает дурака. Значит ничего не понимать в нашем обществе, коли так говорить. ^*

Но всё это пустяки, а, повторяю — самое лучшее запастись здоровьем, что опять-таки советую и Вам, моя дорогая, прежде всего. Осенью увидимся. Анна Григорьевна шлет Вам и всем Вашим поклон. Я — тоже, и преглубокий. Покровскому передайте от меня что-нибудь хорошее, но дарить мои сочинения в именины — это уж слишком мне много чести. ^*Крепко жму Вашу руку. Не забывайте, пишите.

Ваш весь Ф. Достоевский.

213. Ф. Тома * Начало июля 1879. Старая Русса

Monsieur!

Le Congr`es litt'eraire m’a fait l’insigne honneur de m’'elire membre du Comit'e d’honneur. Je l’en remercie du fond de mon coeur. Comment ne pas ^etre fier de figurer parmi tant de noms illustres, au rang des gloires les plus eminentes de notre litt'erature contemporaine?

Est-il besoin d’ajouter, que mon vif d'esir est d’apporter mon concours le plus actif `a l’oeuvre que poursuit l’Association? <sup>1</sup> J’esp`ere que cette ann'ee ma sant'e me permettra d’^etre au milieu de vous et de prendre part `a vos travaux.

Veuillez, Monsieur et tr`es respect'e confr`ere, exprimer aux membres du Congr`es ma tr`es sinc`ere gratitude pour cette marque unanime de sympathie qu’ils ont bien voulu me t'emoigner, et agr'eer pour vous, Monsieur, l’expression de mes sentiments de tr`es haute consid'eration.

Перевод с французского

Милостивый государь!

Литературный конгресс оказал мне высокую честь, избрав меня членом почетного Комитета. Я благодарю его от всего сердца. Как не гордиться тем, что твое имя оказалось среди стольких прославленных имен, в ряду самых выдающихся знаменитостей нашей современной литературы?

Нужно ли говорить, что я горячо желаю всемерно способствовать делу, которому служит Ассоциация? ^*Я надеюсь, что в этом году здоровье позволит мне быть среди вас и участвовать в ваших трудах.

Соблаговолите, милостивый государь и высокочтимый собрат, передать делегатам конгресса мою самую искреннюю благодарность за единодушное признание, которым им было угодно меня почтить, вас же, милостивый государь, прошу принять уверение в моем глубочайшем уважении.

<Ф. Достоевский.>

214. А. П. Философовой 11 июля 1879. Старая Русса

11 июля/79 г. Старая Русса.

Дорогая, уважаемая и незабвенная Анна Павловна, ровно месяц, как получил Ваше милое письмецо и до сих пор не ответил, — но не судите, не осуждайте. ^*(Да и Вы ли станете судить, — Вы, добрая беззаветно и беспредельно, с Вашим прекрасным умным сердцем!) Я всё время был здесь, в Руссе, в невыносимо тяжелом состоянии духа, и хоть и было время побеседовать с Вами, но так иногда тяжело становилось, что каждый раз откладывал, когда приходилось взяться за перо. Главное, здоровье мое ухудшилось, дети все больны — сначала сын тифом, а потом оба теперь коклюшем, погода ужасная, невозможная, дождь льет как из ведра с утра до ночи и ночью, холодно, сыро, простудно, на целый месяц не более трех дней было без дождя, а солнечный день выдался разве один. В этом состоянии духа и при таких обстоятельствах всё время писал, работал по ночам, слушая, как воет вихрь и ломает столетние деревья (sic! [122]). Написал весьма мало, да и давно уже заметил, что чем дальше идут годы, тем тяжелее мне становится работа. Все мысли, стало быть, неутешительные и мрачные, а мне хотелось побеседовать с Вами в другом настроении души.