Том 15 (XVII век)

В конце 1920-х гг. при разборе документов XVII в. из архива московских дворян Самариных-Квашниных были обнаружены — на обороте писем, челобитных и прочих бумаг хозяйственного назначения — записи (свыше 20) любовных песен и фрагментов из них, написанные неразборчивой черновой скорописью. Анализ почерка записей и их содержания, проделанный М. Н. Сперанским, их первым издателем (см.: Сперанский М. Н. Из материалов для истории устной песни//Изв. АН СССР. VII серия. 1932. № 10. С. 913—934), показал, что все записи (за исключением одной) являются автографом Петра Андреевича Самарина-Квашнина и датируются временем после 1681 г. Согласно мнению М. Н. Сперанского, эти записи представляют собой фиксацию (по памяти) народных песен и должны рассматриваться как ранние записи устнопоэтической лирики. Последующее изучение записей и рукописей, их содержащих (В. В. Данилов, В. П. Адрианова-Перетц и др.), позволило установить, что записи П. А. Самарина отражают процесс индивидуального творчества; этим объясняются многочисленные исправления в рукописных текстах, существование рядом нескольких вариантов одного и того же фрагмента, неоконченность некоторых записей. Песни П. А. Самарина — это авторский текст, созданный на основе народной лирической песни.

П. А. Самарин-Квашнин (родился предположительно в 1671 г., умер — не ранее 1736 г.) происходил из старинного (времен Дмитрия Донского) боярского рода Квашниных (отец его, Андрей Никитич, гордясь древностью рода, писал в одной из челобитных: «... а мы... людишка родословные болши трех сот лет...»), однако ни его отец, служивший стольником у царя Алексея Михайловича, затем — воеводой в Самаре, ни тем более он сам, отнюдь не входили в круг «первых людей» государства. О биографии П. А. Самарина известно немногое: в 1685 и 1698 гг. был стольником царицы Прасковьи Федоровны (жены царя Ивана, брата Петра), почему-то не участвовал в Азовском походе 1696 г. (в Разрядный приказ были внесены деньги — 100 рублей — вместо «Азовской службы»), в 1698 г. женился на вдове, Аграфене Михайловне Ржевской, в 1700 г. — был воеводой в Ярославле.

Записи песен (судя по их характеру и датам документов, использованных в качестве писчего материала) относятся, по-видимому, к концу 1680-х—началу 1690-х гг. Любопытно, что рядмотивов песен П. А. Самарина и даже совпадающие фрагменты текстов можно обнаружить в записях XIX в. П. И. Якушкина, в том числе сделанных в Тверской губернии (ср.: Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи П. И. Якушкина. Л., 1986. Т. 2. № 304, 362, 366, 377, 380, 396, 422, 449 и др.), что вряд ли является случайным совпадением, так как родовые поместья матери П. А. Самарина Аксиньи Семеновны Шаховской — тверские (ржевские, елецкие) села. Техника создания стихов П. А. Самарина еще достаточно наивна: отдельные, запомнившиеся фразы из народных песен П. А. Самарин использовал как «кирпичи» для «строительства» нового — своего — текста (в отношении к исходному литературному материалу П. А. Самарин был вполне средневековым автором, использовавшим привычный метод компиляции). Одновременно в песнях П. А. Самарина возникает ряд новых — книжных по происхождению — мотивов, навеянных переводной галантной повестью конца XVII в. (мотив женской красоты, портрета возлюбленной и др.). Песни молодого стольника царицы Прасковьи Федоровны — яркий памятник русской любовной лирики эпохи культурного перелома: они позволяют наглядно увидеть возникновение в конце XVII в. индивидуальной авторской лирики, вырастающей из двух начал, — стихии народной лирической песни и традиций книжной культуры.

Для публикации отобрано тринадцать песен (полное современное издание: Демократическая поэзия XVII в. / Подг. текста и примеч. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1962. С. 93—104); тексты сверены с автографами (ГИМ ОПИ, ф. 253, д. 26, л. 7 об., 13, 50 об., 50, 51, 18 об., 34 об., 35 об., 52).