Том 17. Убийца среди нас

Джейк выпустил Паулу и оттолкнул ее от себя, отчего та опрокинулась навзничь, не удержавшись на ногах. Затем он развернулся и не спеша направился к Сэнфорду. На лице Сэнфорда застыло выражение неподдельного ужаса, и он тоже попятился назад. Но вот он уперся спиной в перила балкона — больше отступать было некуда. Несколько секунд Джейк просто неподвижно стоял перед ним, а затем его лицо расплылось в самодовольной ухмылке. Он подхватил Сэнфорда под мышки и медленно поднял его, не обращая никакого внимания на кулаки, неистово колотившие его в грудь. Затем сделал два шага вперед, приподнял Сэнфорда чуть повыше, держа своего беспомощно болтающегося пленника на вытянутых руках уже за перилами балкона над пропастью глубиной в три сотни футов. Сэнфорд истерически взвизгнул и обмяк. Джейк усмехнулся, после чего с легкостью втащил его обратно на балкон и с размаху швырнул бесчувственное тело в кресло-качалку. Бросок был такой силы, что кресло опрокинулось, и Сэнфорд вывалился на пол.

— Что ж, думаю, на первый раз этого с них достаточно, — беззаботно объявил Блэр. Он снова расплылся в улыбке, обнажая свои ослепительно белые зубы и переключая внимание на меня. — Так что заруби себе на носу, Холман, мне наплевать, кто убил этого говнюка Роулинса. Мне также плевать, уделали ли его специально или же вместо Лессинджера. И если завтра грохнут самого лоха Лессинджера, то я из-за этого даже не почешусь!

— Весьма образно! — заметил я.

— Холман, ты для меня как гвоздь в заднице, — хмыкнул он. — Так что забудь обо всем, что услышал, и не суй свой длинный нос в чужие дела. А не то Джейк и о тебе позаботится. — Он хищно усмехнулся. — Ничто не вечно. Может быть, и отделаешься переломанными ногами да рожу придется по кусочкам собирать. Примерно так. Тебе все ясно?

— Ты не поверишь, но когда мне в бок тычут пистолетом, я становлюсь на редкость понятливым, — огрызнулся я.

— Я с самого начала знал, что ты лох, — презрительно проговорил он. — И тебе лучше сменить род занятий, устроиться, к примеру, оформителем витрин. — Взгляд его стал отрешенным. — Попрощайся с дядей, Джейк.

С большим опозданием я понял, что все это время мне следовало бы не выпускать Джейка из поля зрения. Каким-то образом ему удалось незаметно зайти мне за спину, и в следующий момент мне показалось, будто меня со всего маху ударили кувалдой по почкам. Боль была такой нестерпимой, что в глазах у меня потемнело, ноги подогнулись сами собой, и я рухнул на колени.

— До свидания, Холман, — вежливо попрощался Джейк.

Я же ничем не мог ему ответить, так как у меня во рту все еще продолжала собираться горькая слюна, которую я изо всех сил пытался сглотнуть.

Глава 8

Прошло какое-то время, прежде чем мне удалось снова подняться на ноги. Я прислонился к перилам балкона и принялся осторожно растирать правый бок. Паула опустилась на колени рядом с Сэнфордом и исступленно шлепала его по щекам. Я сильно сомневался в том, что это пойдет ему на пользу, но, возможно, ей было необходимо хоть чем-то занять себя. Вскоре Сэнфорд оттолкнул ее руку и с большим трудом принял сидячее положение.

— Дай выпить, — хрипло попросил он.

— Пойду посмотрю, может, удастся найти хоть одну бутылку, — ответила Паула.

— Тогда налей и мне, — с надеждой попросил я.

— Тоже мне, герой! — усмехнулась она. — И как это ты не разревелся, когда тот жирный раздолбай врезал тебе?

Она поспешно направилась к балконной двери — при этом ее полные груди свободно покачивались при каждом шаге — и скрылась в гостиной. Пронзительная боль в правом боку начала понемногу утихать, сменившись тупой, ноющей, и я почувствовал себя несколько лучше. Сэнфорд с трудом поднялся на ноги, кое-как доковылял до перил и тяжело к ним привалился. Большая выбившаяся прядь черных волос с проседью ниспадала на один глаз, подчеркивая необычайную бледность лица и делая его похожим на восставшего из могилы мертвеца.

— Скоты! — хрипло выдохнул он. — А этот жирный — настоящий садист! Я уж подумал, что он швырнет меня вниз с балкона.

— Может быть, в следующий раз он именно так и сделает, — беззаботно согласился я.

Паула вернулась на балкон, держа в руках два полных бокала. Один из них она отдала Сэнфорду, а второй протянула мне. Я тут же отпил большой глоток и тихонько застонал. На вкус неразбавленное виски оказалось таким крепким, как будто в нем было не меньше ста градусов, и оно тут же обожгло мне рот и глотку.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Паула у Сэнфорда. — Заявишь в полицию?

— Никакой полиции! — Он энергично замотал головой. — Мне не нужна огласка. Не хочу, чтобы память Айрис была осквернена упоминанием ее имени в одном контексте с этими скотами.

— Так вы же собирались заключить с ними сделку, — напомнил я.

— Еще чего! — огрызнулся он.

— Тогда они вернутся, — сказал я, — и в следующий раз вам будет еще хуже.

— Ничего, уж я позабочусь о том, чтобы они больше никогда сюда не вернулись! — натянуто проговорил он. — У меня тоже есть кое-какие связи. Одно мое слово — и все будет устроено в наилучшем виде.