Том 17. Убийца среди нас

— Так что же случилось, когда Айрис Меривейл жила здесь? — спросил я у Сэнфорда.

Он медленно повернул голову, и в конце концов его взгляд остановился прямо на мне.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, Холман.

— Я в том смысле, — осторожно пояснил я, — что, возможно, тогда была очередь Паулы подглядывать за вами с Айрис через зеркало?

Он натужно сглотнул, и его рука, державшая стакан с выпивкой, мелко задрожала.

— Ты редкостный ублюдок, Холман! — зло сказала Паула. — Что ты к нему пристал? По-твоему, ему мало сегодня досталось?

— Мне просто стало интересно, — ответил я. — Если отец ловит кайф, наблюдая, как дочка упражняется с мужиками в постели, то, возможно, и дочка не прочь посмотреть на то, как это получается у папаши.

— Холман, если ты немедленно не уберешься из моего дома, — прошипел Сэнфорд, — я тебя убью!

— Откуда ты знаешь? — устало спросила Паула. — То есть с чего ты взял, что я его дочь?

— А какая разница? — вопросом на вопрос ответил я.

— Это полупрозрачное зеркало установили здесь несколько лет тому назад, — равнодушно начала рассказывать она. — Оно всегда было скрыто за тяжелыми портьерами. Я обнаружила это совершенно случайно, когда мне было всего восемнадцать лет, и чуть не сошла с ума от восторга. И с тех пор уже не упускала случая, чтобы лишний раз заглянуть туда. Я подглядывала за тем, как у нас в доме трахались его друзья и как он сам трахал Айрис. Но потом, в один прекрасный день, он застал меня за этим занятием и ужасно разозлился. Ты даже представить не можешь себе, каким он бывает во гневе. Псих да и только! Сказал, что раз я этим занимаюсь, то и он, пожалуй, не откажется. У нас в то время служил шофер — огромный, грубый верзила. Джерри позвал его в дом и велел ему немедленно овладеть мной, в то время как сам Джерри смотрел на это через зеркало. — Ее губы скривились в самоуничижительной усмешке. — И знаешь что? Мне понравилось. Мне понравилось, чтобы меня брали силой, а осознание того, что все это происходило на глазах у моего собственного отца, придавало ощущениям особую остроту. И если ты это называешь развратом, значит, такая я и есть — развратница!

— Не говори, что ты развратница, — возразил я. — Иначе не останется слов для обозначения поведения твоего милого старенького папашки!

— Я ответила на твой вопрос, — вздохнула Паула. — А теперь уходи.

— У меня еще один вопрос, — продолжал я. — Покинув лечебницу, Айрис Меривейл жила в этом доме. Скажи, ты и тогда продолжала подглядывать через зеркало или же она стала слишком слаба для… этого?

Сэнфорд тихонько зарычал и даже выронил от неожиданности бокал. Он начал надвигаться на меня, неистово размахивая руками и норовя вцепиться мне в лицо. Я протянул руку и уперся ему ладонью в грудь, после чего сам двинулся вперед, вынуждая его пятиться назад до тех пор, пока он не добрался таким образом до самого кресла-качалки. Тогда напоследок я с силой толкнул его, так что он с размаху шлепнулся в закачавшееся под его тяжестью кресло.

— Если ты задумал его убить, то почему не возьмешь пистолет? — невозмутимо спросила Паула.

— Так они занимались этим? — повторил я свой вопрос.

— Несколько раз, — ответила она. — Айрис была… такой ненасытной…

— А потом она приняла смертельную дозу барбитуратов и умерла, — заключил я. — Почему?

— Откуда мне знать? — Она с явным безразличием пожала своими белоснежными плечиками. — Почему вообще люди накладывают на себя руки?

— Возможно, это было нечто большее, чем просто самоубийство, — сказал я. — Не исключено, что Майку Роулинсу вчера удалось выяснить это точно. И может быть, именно поэтому его и убили?

— Понятия не имею, к чему весь этот разговор, — устало проговорила она. — Но теперь очень тебя прошу, проваливай отсюда к чертовой матери!

— Уже ухожу, — сказал я, — но еще вернусь. Возвратится и Блэр со своим жирным амбалом. Так что, Паула, твоему распрекрасному папашке лучше побыстрее, пока еще не поздно, сообразить, что он собирается делать дальше.

Я вытянул руку за перила балкона и разжал пальцы. Мой бокал полетел в темноту, и через несколько секунд со дна каньона донесся приглушенный звон разбивающегося стекла.

— Или твой папашка оперативно решает, как ему быть с Блэром, — задумчиво проговорил я, — или тебе, детка, лучше срочно научить его летать.

Паула проследовала за мной через гостиную и затем вышла в прихожую. Когда же я открыл дверь, собираясь выйти на улицу, она упреждающе взяла меня за руку.

— Тот последний фильм, — сказала она, — который так и остался незаконченным. Так он пытался отплатить ей. В том смысле, чтобы дать ей деньги и последнюю возможность.

— Отплатить ей? — переспросил я.