Том 18. Лорд Долиш и другие

— Собратья, — раздался его чистый ясный дискант, — хоть у вас и нет возможности, как у меня, первыми узнавать новости, все вы уже осознали, что Англия, наша Англия лежит под железной пятой завоевателя. Нам предстоит спасти ее. (Приветственные клики, возглас «Инвубу!») Я здесь и сейчас призвал бы схватить хоккейные клюшки и броситься на врага, но увы! — при таком маневре нас ждет разгром, и точка. Пока завоеватель слишком силен. Мы должны выжидать; но долго ждать не придется, я уверен. (Аплодисменты.) Зарождается дух соперничества между русскими и германцами. Наша задача — всячески усугублять недружественные чувства. При нашей безупречной организации это не представит трудностей. Рано или поздно затаенный антагонизм разгорится ярким пламенем. Не за горами день, — продолжал он, воодушевляясь, — когда у вояк дойдет до мировецкой свары, и тут мы, считай, их взяли тепленькими. Дошло, ребята? Вот в чем суть. Еще немного — и они поцапаются, перегрызутся, только так, а мы как раз подкатим и приведем их к одному знаменателю.

Гром аплодисментов разразился из толпы бойскаутов.

— Что я хочу особо подчеркнуть, — завершил Кларенс более сдержанно, — наш час наступит скоро. Англия рассчитывает на нас, и нам предстоит проявить себя, чтобы рассчитывала она не зря. Усердно раздувая крепнущее пламя розни между отдельными контингентами нахлынувшей орды, мы сможем добиться окончательного развала. В ожидании этого дня посвятите себя подготовке к военным действиям. Я закончил, друзья.

— Главный бойскаут вот о чем, — пояснил командир отряда Уагстафф, — нечего болтаться без дела и всякие такие дела. Чтоб упражнялись будь здоров, а там, как придет время, уж мы поколотим русских с германцами — мало не покажется. Усекли? Ну ладно. Смотрите, уж не подведите в заварушке.

— Иин гоньяма-гоньяма! — грянули воодушевленные бойцы. — Инвубу! Йа-бо! Йа-бо! Инвубу!

Глас Молодой Англии — Молодой Англии наготове и начеку!

Глава 2 РЕШАЮЩИЙ АНГАЖЕМЕНТ

Историки, когда у них дойдут руки до начала двадцатого столетия, назовут его золотым веком мюзик-холлов. Ко времени великого вторжения они расплодились по всей Англии. В каждом городке, в каждом пригороде был свой, часто не один. Всеобщую жажду зрелищ приходилось так или иначе утолять, что с помощью мюзик-холла получалось легче всего: самое общедоступное место, где люди с улицы могли поглазеть на героев дня. Допустим, несдержанный джентльмен уложил на месте свою бабушку молотком для угля, тогда лишь кучка народу взирала бы на столь интересное лицо в уголовном суде Олд-Бейли.[110] Чтобы и прочих не лишать пищи для ума, стоило пригласить его — за хорошие деньги — на эстраду. Вот где, при условии оправдательного приговора, он мог после вводного слова какого-нибудь астматика озарять широкую публику улыбкой минут десять, временами бормоча себе под нос, а потом идти восвояси. Его сменяла некая предприимчивая дама, которая едва-едва не разрешила проблему, как жить на десять тысяч в год без гроша за душой, или другую, не менее интеллектуальную.

Только к середине сентября созрела, казалось бы, очевидная идея: предложить ангажемент военачальникам вторгшихся армий.

Первым додумался Солли Куэйн, многообещающий молодой импресарио. Солли был отпрыск Авраама Коэна, известного в Викторианскую эпоху антрепренера. Его братья, Эйб Керн, Бенджамин Кохун, Джек Койн и Барни Кауэн, потянулись в Сити; но Солли продолжил семейное дело и уже завоевал прочную репутацию. Когда Лупоглазый Билл Маллинз, виртуоз смертоносного мешочка с песком, покидал Дартмур[111] после двадцатилетнего уединения, не кто иной, как Солли с порога обеспечил ему непрерывное лекционное турне по мюзик-холлам Макгинни в течение трех лет. Его же стараниями Джо Браун, поглощавший восемь фунтов сырого мяса за семь минут с четвертью, впервые получил возможность блеснуть талантом перед куда большей американской аудиторией.

Будто молния, его озарила мысль: пора пристроить вражеских генералов.

— Милое дело! — возопил он. — По мне, успех им обеспечен, выставляй их хоть где.

Солли был человек действия. Минуты не прошло, а он уже говорил по телефону с директором-распорядителем «Колоссального зрелищного синдиката». Через пять минут директор согласился платить принцу Отто Саксен-Пфеннигскому пятьсот фунтов в неделю, если удастся уговорить его выйти на сцену. Через десять минут великий князь Водкинофф мог выступать, коль скоро пожелает, во всех мюзик-холлах Стоуна и Раффер-ти, за четыреста пятьдесят еженедельно. Через пятнадцать минут Солли Куэйн, прорвавшись сквозь толпу, — столько пародийных трагиков, комиков-универсалов и куплетистов ждали аудиенции уже полтора часа — мчался сломя голову в таксомоторе к русской линии фронта, в Хэмпстед.