Том 19. Избранные письма 1882-1899

Давно не писал вам и не отвечал на 2 ваши письма — простите^*. Думаю о вас часто, люблю вас, не переставая. Порадовался вашему письму, где вы пишете, что устроились корреспондентом в газеты, и это дает вам заработок, и что вам предлагают корреспондировать в консервативную газету, и вы колеблетесь; это очень бы порадовало меня, если бы я не сомневался в том, что вы описываете свое матерьяльное положение лучше, чем оно есть, по своей доброте, только для того, чтобы успокоить меня. Напишите об этом, то есть о своем заработке, подробнее и обстоятельнее и не отказывайтесь от заработка только потому, что газета консервативная. Я часто думаю, что если бы мне надо было печатать и можно выбирать, я печатал бы в «Московских ведомостях» и «Московском листке». Вносить хоть немного света в мрак читателей этих органов — доброе дело. А еще дайте мне послужить вам в этом деле — пришлите мне корреспонденции, и я продам их и выговорю и на будущее наивыгоднейшие условия. Я могу поместить в «Курьере», в «Русских ведомостях», в «Ниве», в «Неделе». Пожалуйста, пожалуйста, воспользуйтесь мною, пока я в городе. А мне не то что труд, но только истинное удовольствие. И мне кажется, что ваши корреспонденции могут быть очень хороши и полезны. Не думайте, чтобы я ожидал от вас высказывание в этих корреспонденциях тех основ, которыми мы живем, я жду от них только описания современных английских событий в экономической, политической, социальной, научной, художественной областях, переданных христианином и потому освещенных христианским светом. Пожалуйста, сделайте это, то есть пишите и пользуйтесь мной, а я теперь же приготовлю издателей.

О внешней жизни моей вы, вероятно, знаете от Русанова. Чувствую себя очень ослабевшим в нынешнем году — болит спина и нет сна и бодрости мысли, и потому плохо работается. Правда, что городская жизнь страшно утомительна с тем огромным количеством отношений, которые образовались у меня. Хочется попытаться уехать куда-нибудь — к Олсуфьевым, вероятно. Исправление «Воскресения» совсем не двигается. «Ответ шведам» напечатан в очень нехорошей версии, я потом исправил его и послал Черткову^*. Если он не напечатан во Франции, то хорошо бы перевести его с этой лучшей версии. Жены нет теперь в Москве, она в Киеве у Т. А. Кузминской, которая опасно больна — воспаление легких. Я с Таней, Мишей и Сашей. Мой привет Марье Викторовне и вашим детям. Что они? Вчера вернулся из Канады Бакунин весь под влиянием духоборов, необыкновенных людей 25 столетия^*. От Сережи письма еще только из карантина^*. Видел Христиановича, который, как и следует, очень любит вас. Так не сердитесь, что не писал, и пишите мне почаще и про свою душу, которую я очень люблю.

Л. Т.

*350. С. Н. Толстому

1899 г. Мая 1. Москва. 1 мая.

Каждый день и по нескольку раз думаю о тебе и очень желаю тебя видеть. Знаю и болею о нелепости выходки Вари^*. Надеюсь, что пребывание на Кавказе у Скороходовых и других, если она там, образумит ее. Они очень хорошие люди. Больно то, что под видом христианских чувств в ней сделалось какое-то неприятное озлобление. Тут есть почти болезненное состояние. Чем больше живешь, тем больше убеждаешься в том, что ум люди употребляют только на то, чтобы оправдывать свои безумные поступки. И скучно смотреть на всю эту царственную чепуху, и хочется поскорее уйти и получить новое назначение в такое место, где не так ясно будешь видеть всю нелепость людской жизни. Утешаешься тем, что если видишь нелепость, то обязан указать ее другим, и что в этом твое дело. Но все-таки скучно и хочется поскорее переехать, только бы не при очень дурном экипаже в дороге. Я все надеялся приехать в Пирогово и очень радовался этому.

Софья Андреевна, которой я предоставляю распоряжаться мною, решила, что Маша — милая Маша, которую целую с Колей и прошу не сердиться, что не писал ей, — приедет сюда, а я с ней уеду в Пирогово^*. Но она не приехала, и я все сижу и утро, не переставая, работаю над «Воскресением», которое надоело мне страшно, а потом предоставляю себя тем сумасшедшим, которые около меня суетятся. Сам я такой же. И очень надоело. Привет всем твоим — Марье Михайловне, Вере, Маше, может быть и Варе.

Л. Толстой.

351. В. Г. Черткову

1899 г. Мая 5. Москва.

5 мая.