Том 2

Ах, если бы я мог так дело повернуть!
Поверьте: на него я не сержусь ничуть,
Я все ему простил и с радостью душевной
На помощь бы пришел в судьбе его плачевной.
Но замыслам небес тем причинил бы вред,
Вот почему — увы! — вам говорю я «нет».
Ведь если бы сюда он возвратился снова,
Я сам бы должен был сего лишиться крова:
Проступки юноши, к несчастью, таковы,
Что я, с ним примирясь, дам пищу для молвы,
Весьма злокозненных суждений не миную.
Все скажут: раз пошел я с ним на мировую,
То сам не без греха; прощаю для того,
Чтоб этим-де купить молчание его.

Клеант.

Я вижу, сударь мой, вы ритор прирожденный —
Столь ваши доводы тонки и изощренны.
Так вы взялись помочь в отмщенье небесам?
Небесный промысел свершит свой суд и сам,
И грешникам без вас пошлет он воздаянье.
Не заповедано ль нам свыше состраданье,
Прощение грехов? И что вам до молвы,
Коль поступаете по заповедям вы?
Ужель воздержитесь вы от благого дела
Из страха, чтобы вас вдруг сплетня не задела?
Для тех, кто следует велениям небес,
Резоны прочие имеют малый вес.

Тартюф.

Я вам сказал, что, вняв заветам провиденья,
Простил я клевету, простил и оскорбленья,
Но столь я претерпел от этих злобных ков,
Что небо не велит мне с ним делить сей кров.

Клеант.

Но вам оно велит принять без колебанья,
В обход наследников, чужое достоянье?
Отвергнуть этот дар — не в том ли долг был ваш?
Отец рубил сплеча, но как такая блажь
Отпора не нашла в столь строгом моралисте?

Тартюф.

Поверьте, сударь: чужд я низменной корысти, —
Вам это подтвердят все, кто со мной знаком.
Богатство — прах, и я не думаю о нем.
И тем не менее внушил мне высший разум,
Что встретить не могу надменным я отказом
Тот доброхотный дар, что преподносит друг:
Мой долг — спасти добро от недостойных рук;
В противном случае наследники именья
Могли бы дать ему дурное примененье.
Я ж деньгам оборот весьма похвальный дам
На благо ближнему, во славу небесам.

Клеант.