Том 2. Докука и балагурье

— Пойдем со мной! Ума сколько хочешь найду.

Ну, конечно, куда же — в трактир в Симпатию. Привел его пьянчужка в Симпатию, усадил за столик.

— Посиди, — говорит, — тут. Я сейчас. Я это дело тебе сделаю, ума доставлю, только ум дорог — семьсот рублей.

— Семьсот, так семьсот!

Долго ходил пьянчужка. Наконец-то явился, несет узелок под мышкой: в рогожке узелок, укутан веревками накрепко.

— Денежки пожалуйте, семьсот рублей.

Отсчитал Ванюшка деньги, а тот ему узелок.

— Не смотри до дома, а то уйдет ум от тебя.

Взял Ванюшка узелок и на корабль. Там, в каюте закрыл окна и дверь, положил узелок в угол. И стали отправляться в путь.

Мало ли, много ли места проехали, и стал этот узелок его мучить.

«За что я семьсот рублей отвалил? Чего я домой жене привезу?» — только и дума, только и мука.

И сошел Ванюшка в каюту, заперся, да за узелок. Путал, путал — распутал. А там — худые брючишки, рваные-прерваные, да и пиджачонка рвань, да шапчонка рваная, худая, да сапоги оборыши без голенищ, одни коты.

Хлопнул себя с досады:

— Так вот за что я семьсот отвалил!

Сгреб рвань в охапку и понес — куда же? — только в море. И только что замахнулся сбросить в море, вдруг стал. «А не свезти-ка мне лучше домой?»

И вернулся в каюту, кинул в угол рвань.

4

Приехал Ванюшка домой на сутки раньше. Привалил к пристани корабль. Сошел в каюту, вытащил узелок, оделся в это ризье, обулся. И пошел с корабля нищим.

Приходит к отцовскому дому. Помолился у порожка, просит милостыньку Христа ради.

Вышел отец, тридцать копеек вынес.

— Прийми, нищенка, милостыньку! Помолись за моего сына Ванюшку.

А мать за ним полтинник дает.

— Помолись за нашего сына Ванюшку.

Выходит жена, рубль несет.

— Прими, нищенка, милостыньку. Помолись за моего милого мужа Ванюшку, чтобы дал ему Господь ума-разума.

Поклонился Ванюшка отцу, матери и жене и пошел от двора к Танюшке.

У Танюшки — огонь, дверь не заперта. Вошел в дом. А там стол, как буфет. На столе разные закуски, выпивка, рюмки. И сидит у нее за столом такой рыжик. Вот охватываются, целуются. Оба пьяные.

— Я, пока жива, от тебя не отстану! — хлопнула Танюшка об стол кулаком, — и от Ваньки тоже не отстану, пока его по миру не пущу.

— Милостыньки Христа ради!

Кидком кинула три копейки.

— Убирайся к черту!

Вышел, перекрестился Ванюшка.

— Слава Тебе, Господи! Не жаль мне и денег: не рвань, я ум купил!

Вернулся Ванюшка на корабль. Оделся, сдобился, дожидает света. И как светло стало, едет к нему Танюшка на тройке.

— Все ли благополучно? Как поживаешь, Танюшка?

Заплакала Танюшка.

— Про меня-то ты и не спрашивай! Без тебя я переплакалася, перетосковалася. Привез ли ты мне подарочек?

— Привез, привез.

И пошел в каюту и она за ним.

И как вошли в каюту, он ее схватил и ну мять и топтать. Всю изодрал — всю в кровь. Как кусок мяса выкинул.

Извозчики не берут.

— У нас, — говорят, — дама ехала! А это что? Мяса кусок.

Не обернулся Ванюшка, пошел к дому — к отцу-матери.

Все его встречают — и отец, и мать, и жена.

Поздоровался он с отцом, с матерью и с женой. Приогляделся и стал подарки дарить.

Отдал отцу шапку.

— Вот тебе, тятенька, шапка в пятьдесят рублей. Хороша ли?

— Хороша, Ванюшка.

Подал матери шаль.

— Вот тебе, маменька, шаль в сто рублей. Хороша ли?

— Хороша, Ванюшка.

Подает салоп жене.

— Вот тебе, милая жена, в пятьсот рублей салоп.

Как обрадовалась Машенька.

— Слава Тебе, Господи! Дал Ты ему, Господи, ума-разума!

И стали они жить по-хорошему.

Верная *

1

У богатого купца был один сын, малый гораздый. Вот отец и мать говорят ему:

— Васенька, надо женить тебя — время подошло.

— Жените.

— А люба ли тебе невеста, дочка купца Печникова?

— Что ж, люба! Поедемте.

И отправились все трое к богатому купцу Печникову. Высватали его дочку. Сели родители уговариваться, а Василий в невестину комнату.

— Теперь ты, все равно, моя! — и ну любезничать. Она было отговариваться:

— Не долго, ведь, обвенчаемся.

— Ну, все равно, и теперь, что моя.

Она и согласилась.

А он от нее прочь.

— Обожди маленько. Я сейчас схожу к отцу, поговорю маленько и вернусь.

И вышел к отцу, к матери, да тихонько подговорил их, чтобы домой ехать. И уж к невесте не вернулся.

Приехали домой.

— Не надо мне, тятенька, этой невесты: дому она не хозяйка и мужу не жена.

На другой день старики опять к сыну:

— Васенька, поедем к купцу Костерину свататься.

— Что ж, поедемте. Мне его дочка нравится.

И отправились все трое к богатому купцу Костерину.

Высватали невесту. И опять случилось то самое, что и у купца Печникова.

Ни с чем вернулись домой.

— Не надо мне, тятенька, и этой невесты: дому она не хозяйка и мужу не жена.

— Обесчестил ты нас, Василий. Стыдно нам будет и встречаться. Теперь, как сам знаешь, так и делай. Хоть холостым живи, хоть женись. Мы с тобой не поедем больше!

— Ну, так я сам пойду и выберу себе невесту.

Идет Василий по городу. Весь город обошел, нет ему по душе невесты. Дошел до неражинкой избушки. И видит, идет с ведром по воду, и такая красавица, что лучше и желать не надо.

Эта девица бедной вдовы была, Луша.

Он за ней следом. Она в неражинкую избушку, и он за ней.

Мать была дома.

— Бабушка, я пришел вашу дочку сватать.